Но особенно привлекала знатоков в дом Никколи его библиотека. Свое значительное состояние он тратит в первую очередь на приобретение и переписку рукописей, содержащих латинские классические тексты. В доме его регулярно работают несколько писцов; друзья, и среди них неутомимый путешественник Поджо, разыскивают для него рукописи в монастырях и библиотеках Италии, Империи, Франции, даже Англии. Сам он со страстным увлечением читает новонайденные тексты, сравнивает их между собой, устанавливает лучшие редакции. Потратив на античные памятники и рукописи все свои средства, Никколи влез в долги настолько значительные, что когда в 1437 г. он 72-летним стариком умер, Козимо Медичи (незадолго до этого ставший властителем Флоренции) взял на себя расплату с его кредиторами и, как расчетливый купец, в возмещение своих расходов получил библиотеку покойного, состоявшую к этому времени уже из 800 ценнейших кодексов. Они были помещены в монастыре св. Марка, где продолжали оставаться доступными всем интересующимся. В дальнейшем они составили основу медичейской публичной библиотеки — так называемой «Лауренцианы».

Траверсари, Манетти и Никколи — монах, дипломат и богатый коллекционер — не были ни крупными учеными, ни смелыми реформаторами; многое связывало их еще со старыми верованиями, симпатиями, вкусами, но в то же время все они и большая группа их друзей и единомышленников были страстными поклонниками и пропагандистами новой идеологической системы гуманизма и сделали немало для ее распространения в самых различных кругах в самой Флоренции, а затем и за ее пределами.

Ученым-профессионалом, одним из прямых продолжателей дела Петрарки и Боккаччо и идеологических вождей гуманистов третьего поколения был Леонардо Брупи, или, как его часто называли по месту рождения, Леонардо Аретино (1374–1444)[350]. Отпрыск бедной семьи, он добился благодаря настойчивости и усердию высшего положения, к которому мог только стремиться ученый профессионал его времени. Дважды он занимал должность секретаря папской курии и дважды (второй раз в течение 17 лет — с 1427 по 1444 г.) канцлера флорентийской синьории, должность своего учителя Колуччо Салутати. К концу своей жизни Леонардо Бруни достиг такой славы, что вполне мог конкурировать со своим другом Никколо Никколи в качестве «достопримечательности» Флоренции.

Веспасиано да Бастиччи пишет об этом: «В это время мессер Лионардо стал пользоваться такой известностью, что слава его гремела как в Италии, так и за ее пределами. И постоянно находились во Флоренции многочисленные писцы, списывавшие его произведения, частью для использования во Флоренции, а частью для посылки вовне, так что мессер Лионардо не мог пойти никуда, чтобы не увидеть там переписываемых своих трудов. Они получили такую известность, что их разыскивали во всем мире. Я скажу только то, что я сам видел — многие из Испании и из Франции приезжали во Флоренцию, движимые только славой его исключительной доблести; и среди этих людей были такие, которые не имели во Флоренции никаких дел, кроме того, чтобы повидать мессера Лионардо»[351].