Светлый фон

Азаров вдруг захотелось ее утешить, он сделал к ней шаг, но Соланж отпрыгнула назад и выставила вперед руки, не пуская его к себе.

— Уйдите и не подходите больше ко мне никогда! — выкрикнула она.

— Я уйду, только успокойтесь. Жаль, что вы не желаете меня выслушать. Вы слишком придаете большое значение этой истории. Случается, что у мужчины от женщины сносит голову, и он уже не способен здраво мыслить. До свидания, Соланж.

Француженка проводила взглядом Азарова, затем закрыла за ним дверь. Села на кровать и неожиданно для себя расплакалась.

106.

Виталий с громким воплем ворвался в апартаменты своих родителей. Софья Георгиевна сидела в кресле и листала медицинский журнал. Она давно хотела заняться повышением своего профессионального уровня, познакомиться с новой литературой. Но на это либо не хватало времени, либо не оставалось сил. Сейчас же в период изоляция появился удобный случай восполнить этот пробел.

Софья Георгиевна подняла голову и увидела сына, его лицо и волосы были в крови. В ней же была запачкана и рубашка.

— Виталик, что с тобой? — с испугом вскричала она.

— Меня избил Алексей, — ответил Виталий.

Софья Георгиевна вскочила с кресла.

— Как избил? Не может быть.

— Может! — заорал Виталий. — Лучше погляди, что со мной.

Софья Георгиевна, которая при виде окровавленного сына впала в некоторое оцепенение, тут же освободилась от него.

— Иди сюда.

Виталий подошел к матери и опустил голову. Она быстро посмотрела ее и с облегчением убедилась, что рана совсем не серьезная. Ее и раной трудно называть, просто содрана кожа на черепе. И даже кровь уже не идет.

— Сейчас тебе перевяжу. — Софья Георгиевна бросилась к аптечке, достала бинт и йод и вернулась к сыну. — Расскажи, как все произошло? — попросила она, перевязывая голову.

— Я разговаривал с Соланж, — не очень охотно стал рассказывать Виталий. — Вдруг он ворвался и набросился на меня.

— Просто так взял и набросился, — с сомнением произнесла Софья Георгиевна.

— Именно так, взял и набросился. Он ревнует меня к ней.

— Ты хочешь сказать… — изумилась Софья Георгиевна.