— Это плохо, Рената.

— Что же делать. И я тебе очень благодарна.

— За что? — удивилась Катя.

— Когда я услышала твой голос и сравнила с моим, то поняла, что мне мало, что светит в моей профессии. Я и раньше сомневалась, что правильно ее избрала, а теперь знаю точно, что она не для меня.

— Я не думала, что вы примете такое решение, — проговорила Бухарова.

— Я и сама не думала, а вот приняла. Осталось сказать об этом родителям. Это почти так же трудно, как и решиться уйти из консерватории. Но я справлюсь.

— Если я могу вам чем-то помочь…

Рената отрицательно замотала головой.

— Занимайся собой, а я уж как-нибудь сама. Я буду следить за твоей карьерой, если не возражаешь.

— Что вы, конечно, нет. Можно я вас, Рената, поцелую на прощание?

Девушки поцеловались. Катя ушла. Рената некоторое время неподвижно сидела на стуле, затем легла на кровать, уткнувшись лицом в подушку, и зарыдала.

157.

Софья Георгиевна вошла в комнату и услышала протяжные стоны. И следом за ними увидела мужа, он лежал на кровати и громко стонал. Вид у него был такой несчастный, словно он только что узнал о смерти близкого человека.

Она встревожено подошла к нему.

— Миша, что случилось?

Ратманов резко сел на кровати и посмотрел на жену.

— Случилось то, чего я больше всего боялся! — выкрикнул он. — Ну, скажи, за что мне все это?

— Ты можешь рассказать, в чем дело?

Михаил Ратманов с такой обжигающей ненавистью взглянул на жену, что ей стало не по себе.

— Только что звонил руководитель Администрации президента. Произошло то, чего я больше всего боялся, там каким-то образом проведали, что в моем доме поселился Алексей. И теперь они обвиняют меня, что я его сообщник, что причастен к появлению расследования о премьер-министре и что, возможно, снабжал его информацией.