— Но это же нелепо! — воскликнула Софья Георгиевна. — Ты не можешь быть замешан ни в чем подобном.

— Я это и сказал, но он не желает ничего слушать. Он сказал, что как только все выйдут на работу, против меня будет проведено служебное расследование. Ты понимаешь, что это значит?

— Что?

— Меня выставят с работы! — истерично закричал Ратманов. — Теперь для меня уже точно конец.

— Но подожди, Миша, ты докажешь им, что ни при чем.

— Ты ничего не понимаешь, все и так знают, что я к этому делу не имею касательства. Да только какое это имеет значение. Там ищут козла отпущения. А я в этой ситуации самая удобная кандидатура. Мне уже не отмазаться.

Ратманов сжал руками виски и стал раскачиваться, сопровождая эти движения стонами и бессвязными выкриками.

Софья Георгиевна села рядом с ним и попыталась его обнять, но он резко отбросил ее руки и вскочил с кровати.

— Я готов его убить! У меня сейчас это единственное желание.

Ратманов затравленно огляделся, его взгляд упал на лежащий на столе большой нож, он схватил его и выскочил из комнаты. У Софьи Георгиевны что-то оборвалось в груди. Она помчалась за мужем, понимая, что вот-вот может случиться непоправимое.

По какому-то странному наитию она заскочила в часовню к отцу Варлама. На ее счастье он находился там.

— Батюшка, мой муж хочет убить Алексея. Помогите не дать ему это сделать! — закричала Софья Георгиевна.

Отец Варлам, не задавая никаких вопросов, бросился за ней. Они поднялись по лестнице с цокольного этажа на первый этаж.

Дверь в комнату Азарова была распахнута. Михаил Ратманов наступал на него, размахивая ножом. Тот отступал к стене, не сводя глаз с оружия.

— Убью тебя, мерзавец! — кричал Ратманов. — Таким, как ты, нет места на земле.

Вслед за Софьей Георгиевной и отцом Варламом в комнату вбежала Соланж и застыла у порога. Она с ужасом смотрела на разыгрывающуюся перед ней сцену. Она много видела похожих и даже сама в них участвовала. Но то были эпизоды из фильмов, а тут все происходило по- настоящему.

— Мишенька, успокойся, брось нож, — попыталась уговорить Софья Георгиевна мужа.

Ратманов повернул голову в сторону жены.

— Уйди, не мешай! — завопил он. Из его рта обильно полилась слюна. Зрелище было крайне неприглядное, но никто не обращал на это внимания.

— Бог не простит вам убийства, — попытался увещевать его священник. — Дайте мне нож.