Михаил Ратманов подошел к жене, наклонился к самому ее уху и едва слышно прошептал:

— Софочка, нам надо поговорить.

Софья Георгиевна удивленная его странным поведением с ног до головы оглядела мужа. Выглядел он не слишком хорошо: волосы всколочены, внезапно постаревшее лицо, как долина реками, пересекалась многочисленными складками, одежда мятая. А ведь он всегда так следил за своим внешним видом, словно в любую минуту был готов отправляться на свидание.

— Давай поговорим, если нужно, — обычным тоном ответила Софья Георгиевна.

Ратманова аж всего передернуло.

— Не здесь, — так же едва слышно ответил он. — Я пойду в сад, а ты через десять минут приходи туда.

Сказав эти слова, он тут же быстрой походкой вышел из комнаты, оставив изумленную жену одну. Она терялась в догадках, зачем нужна эта конспирация? Что у мужа на уме? Он сегодня явно не в себе.

Выждав десять минут, Софья Георгиевна направилась в сад. Мужа она нашла не быстро, он затаился в его глубине, да еще так, что она его даже сразу не заметила.

— Софочка, я тут, — окликнул он ее.

Только после этого она увидела мужа, стоявшего за толстым платаном. Она подошла к нему.

— Миша, что происходит? Что за тайны мадридского двора?

— Нам надо поговорить так, чтобы нас никто не слышал.

— А в нашей комнате это нельзя? — удивилась Софья Георгиевна. — Или там стоят прослушивающие устройства?

— Не знаю, может и стоят. В любом случае тут безопасней.

Софьи Георгиевне стало неприятно. Если у них в спальне стоят «жучки», то кто-то слышат все, что там происходит. И не только разговоры. Вчера ночью, например, они занимались любовью. И, возможно, кто-то это всему внимал. А она обычно громко кричит при наступлении оргазма. Не трудно представить, какие ассоциации и чувства возникли у этих «слушателей».

— Скажи, у тебя есть весомые основания считать, что нас могут прослушивать? — спросила она.

Ратманов рассеяно пожал плечами.

— Я не знаю, но все возможно. Наши доблестные органы занимаются этим очень широко. Они повсюду отслеживают крамолу и компромат.

— Какая гадость!

Ратманов как-то странно взглянул на жену.