— Но при этом ты приходишь ко мне с требованием — не выходить замуж за человека, которого я люблю только потому, что тебе это не нравится. Но почему ты, как тот диктатор, против которого ты борешься, навязываешь нам свою волю вопреки нашему желанию. Разве твое поведение не напоминает поведение человека, который, как ты считаешь, узурпировал власть, отнял у людей свободу.

— Но это же совсем другое! — возмущенно воскликнул Ростик.

— А я так не считаю, это одна и та же модель поведения. Вашему диктатору не нравится, когда люди ведут себя не так, как ему хочется. И тебе не нравится тоже самое.

Ростик почувствовал растерянность, он не хотел соглашаться с доводами Соланж, но не мог не признать их убедительность. В чем-то француженка явно была права.

— Я все равно против вашего брака, — упрямо произнес он.

— Это я уже поняла, — грустно вздохнула Соланж. — Мне очень жаль. Но от своего счастья я не откажусь. Надеюсь, со временем ты изменишь свое мнение.

— Не изменю.

— Ну значит, чему быть, того не миновать. Подумай об отце, твое неприятие меня будет портить ему жизнь. Он тебя любит и ему не все равно, как ты воспринимаешь наши с ним отношения. Зачем тебе портить ему жизнь.

— Вам не заменить ему мамы.

— Не говори о том, чего ты не знаешь, и знать не можешь. И никогда не решай ничего за других. Это очень дурная привычка людей диктаторского склада.

— Я вас прошу меня не учить.

— Хорошо, не буду. Только знай, вот ты борешься с диктатором, а для меня диктатор — это ты, потому что хочешь, чтобы я отказалась от того, от чего я не хочу отказываться. В таком случае у нас будет борьба. Ты к ней готов?

Ростик угрюмо смотрел на женщину, он понимал, что вчистую проиграл их поединок. Француженка тоже смотрела на него, на ее ярко очерченных помадой губах играла еле заметная, как ему казалось, улыбка победителя.

— Может, все-таки угостить тебя кофе? — предложила Соланж.

Вместо ответа Ростик резко повернулся и почти выбежал из комнаты. Соланж грустно вздохнула — этот разговор ее сильно огорчил. Но она не станет пересказывать его отцу юноши. Постарается справиться с этой проблемой самостоятельно.

194.

Шевардин отыскал Михаила Ратманова на поле для гольфа. Но он не играл, а сидел на скамейке с клюшкой в руках, глубоко погруженный в свои мысли. И даже не сразу обнаружил появление начальника охраны.

— Михаил Германович! — окликнул его Шевардин.

Ратманов оторвался от своих мыслей и резко поднял голову.

— А это вы, Игорь Юрьевич!