— Почему я попал в этот список? — хрипло спросил Ратманов. — Ни я же один…

— Да, вы далеко не в одиночестве разворовываете отечество, но в список попали те, кто, как бы это сказать, превысил свою негласную норму, положенную ему по статусу. А, по мнению некоторых людей, лично вы это сделали многократно. Достаточно посмотреть только на этот дом и все, что его окружает, чтобы в этом не сомневаться. А ведь у вас есть много чего еще. Перечислить?

— Не надо. Вы же не только хотите мне это сообщить. Это скорей предисловие к главному.

— Вы верно улавливаете суть нашего разговора. С вашего разрешения я продолжу. Меня внедрили в ваш дом для сбора против вас компромата. Я должен его предоставить своему начальству, и оно уже решит, что делать с ним дальше. Нисколько не сомневаюсь, что против вас будет возбуждено уголовное дело — уж больно велико ваше казнокрадство. А потому и срок светит немалый. Выйдите на свободу с подорванным здоровьем и в преклонных летах. И будете вскоре похоронены на каком-нибудь неприметном деревенском кладбище. Это более чем вероятный сценарий вашего будущего, так как у меня достаточно материала против вас. Одного дельца, в котором вы оказали мне честь поучаствовать, достаточно, чтобы упечь вас надолго. Вот, собственно, мое предисловие.

— То есть, будет и продолжение. — Ратманов ошпарил Шевардина кипятком ненависти своих глаз. Но Шевардина это не смутило, ничего другого он не ожидал.

— Обязательно будет, — пообещал он. — Причем, прямо сейчас. Уж так звезды сошлись, но теперь ваша судьба целиком в моих руках. Я пока придержал отправку материалов моему начальству о той грандиозной земельной афере. Только на ней, по моей оценке, вы заработали миллионов двадцать долларов. Неплохой улов!

— Но вы же сами получили деньги, как посредник. Как посмотрит на ваш гешефт ваше же начальство?

— Нормально посмотрит, я скажу, что комиссия была получена с целью придания всей операции ареола правдоподобности, что вы бы не поверили мне, если бы я все это сделал бескорыстно. Такая практика у нас обычное дело. Как видите, Михаил Германович, я тут неуязвим.

— Так, что же вы все-таки хотите от меня? — раздраженно поинтересовался Ратманов.

— К этой части нашего разговора, как раз и переходим. Вам предстоит пережить очень неприятные минуты.

— Да, говорите же, черт возьми!

— Как я вам уже сказал, ваша судьба — в моих руках до тех пор, пока я не передам по инстанции материалы об этой земельной афере. И как только это сделаю, все закрутится само собой, от меня уже ничего не будет зависеть. Вот я и предлагаю вам сделку: я ничего не отсылаю, а вы взамен… — Шевардин театрально замолчал.