Ну, прощай, моя милая, дорогая мама.
И весь твой Юва.
Батько, кажется, въ Ромнахъ — я ему напишу!
[336]
№4
№4
«За думою дума роем вилiтае...
Одна давить серце, друга разривае,
А трейтяя тихо-тихесенько плаче
У самому cepцi... И нiхто не бачить!..»
4 ноября 1890 года.
Прости, моя дорогая, милая мама, за долгое молчанie! — Первое время нельзя было писать, а потому хлопотал за Гальку —все хотѣлось добыть ей паспортъ и вообще устроить ее. Теперь это достигнуто. Галька в Пензѣ на фельдшерскихъ курсахъ и имѣетъ (нужно думать) паспортъ. Говорю все это совсемъ не с цѣлью оправдать свое молчанiе — нѣтъ! — Всякiя хлопоты не могли бы, конечно, помѣшать написать тебѣ, голубка моя, если бы была охота! Да и не охота, а я ужъ не знаю и что. Охота, желанье написать было, и сильное; и пробовалъ было —да не выходило дѣло. Обстановка теперешней жизни больно уже неприглядна! Хотѣлось написать тебѣ, что-либо утѣшительное, ободряющее, а выходило далеко не то! Врать же не хотѣлось. Ну, вотъ я и откладывалъ: пускай, де, успокоюсь немного, пообвыкну, а до тѣх поръ, можетъ быть узнаю, твой адрес (я вѣдь не знаю его до сихъ поръ). На имя Толи я уже разъ писалъ тебѣ, а ответа нету. Не знаю поэтому какъ тебя и найти. А впрочемъ, и это говорю не въ оправданiе, а только лишь желая показать, на какiя хитрости пускался твой Юва, чтобы оттянуть время, хотя бы и цѣною самого обмана. Ну, да кто старое помянетъ, — тому глазъ вонъ! Лучше я опишу тебѣ свое житье-бытье, которое и есть главный виновникъ моего молчанiя. Перво-на-перво о внеѣней обстановке: грандiозность сооруженiя (постройка всего здания тюрьмы), съ электрическимъ освѣщенiем, с паровымъ отопленieмъ, съ паркетнымъ поломъ и проч. — все это было бы интересно посмотрѣть! Право, мама, ты пришла бы въ восхищенiе, если бы показать тебѣ все приспособленнiя для удобства, комфорта, которыми обладает наука в XIX вѣкѣ —
[337]
«вѣкѣ пара и электричества». Обидно дѣлается, когда видишь, что все это примѣняется в тюрьмѣ прежде, чѣм введено в жизнь, даже состоятельныхъ людей. Долго было бы описывать частности и подробности, направленныя, повидимому, къ удобству и комфорту. Да и не стоить описывать. — Вдь это только первое впечатлние, обшiй взглядъ, который скоро долженъ былъ уступить мѣсто другого рода впечатлѣнiям. Комнатка: 5 шагов длины и 3 ширины, потолокъ сводомъ, одно окошко, хотя и не очень маленькое, но пропускающее очень мало свѣта; аспидный полъ; паровая печка, которая не очень грѣетъ, да электрическая лампа, которая тушится тогда, когда хочется свѣта, и свѣтить, когда хочется спать — все это будто не гармонируетъ съ примѣненiями научныхъ усовершенствованiй! Но все это еще не бѣда. Не особенно обидно, когда обижаетъ тебя какое-либо электричество, либо морозит тебя «паровое отопленiе», а вотъ о людяхъ нельзя того же сказать. Самое естественное желанiе, когда запрутъ тебя в клѣтку, это посмотрѣть, что дѣлается за предѣлами клѣтки. — Вотъ и выглянула я въ окно. Въ тотъ же моментъ форточка въ двери открылась и самымъ вежливымъ образомъ произносится: «Смотрѣть въ окно нельзя» — Потому правило! — И какъ начали меня донимать разными нельзя: нельзя пѣть, даже въ - полголоса, нельзя имѣть больше одной книги —столько разныхъ «нельзя», что сразу можетъ показаться, что и жить-то нельзя — ложись да помирай! Одначе-жъ ничего, живутъ люди; живу и я ужъ третiй мѣсяцъ — и живъ! Хотѣлъ прибавить еще «здоровъ», но этого сказать не могу. Похварываю немного! Вообще всякiя проявленiя личности, индивидуальности намѣренно подавляются, — подавляются прямо с цѣлью сдѣлать заключенiе в тюрьмѣ болѣе тяжелымъ, а следственно и дѣйствительнымъ въ смысле исправленiя, «Господа, — здѣсь тюрьма,» —встрѣтили насъ чуть не въ дверяхъ тюрьмы, когда кто-то изъ насъ закурилъ папиросу. — И дѣйствительно, въ такомъ родѣ, было все послѣдующее отношенiе. И какъ ни странно тебѣ покажется, мама, а это-то отношенiе замѣчательно хорошо влiяетъ, на меня по крайности. Разныя «гуманности» провинцiальной тюремной администрацiи до крайности надоѣли мне. Вѣдь, тошнитъ, когда приходитъ къ тебѣ въ камеру тюремщикъ и ведетъ с тобою либеральные разговоры. Да, такъ говорю, что здеш-