На другой день после его выступления несколько боевых отрядов ворвались в помещение горкома, чтобы схватить Чжоу Цзыфу. Прослышав об этом, Чжоу Цзыфу сбежал, но два дня спустя его схватили. Другие вознамерились арестовать Четвёртого Барина Чжао Бина, но перед его воротами их остановил «Непобедимый боевой отряд». Чжао Додо, руки на поясе, крикнул: «А ну, кто попробует сделать ещё полшага? Я того враз и прикончу! Мать вашу, Четвёртый Барин всю жизнь боролся с контрреволюционной линией Чжоу Цзыфу, если бы не он, кто не подвергся бы ещё раз преследованиям и новым страданиям? Нет у того совести, кто забыл об этом, и я прокляну его предков!» — С этими словами он положил правую руку на кожаные ножны своего тесака. Народ пошушукался и разошёлся. С того времени Чжао Додо каждый день выставлял пост у дома Четвёртого Барина.

Чжоу Цзыфу повесили на грудь бумажную табличку, вытащили на помост, несколько раз подвергли критике, а потом стали водить по улицам. Поглазеть на процессию вывалили почти все горожане. За Чжоу Цзыфу вышагивали хунвейбины с винтовками за спиной. Один за другим раздавались лозунги, Чжоу Цзыфу на ходу признавал свою вину, но расслышать, что он говорит, было невозможно. Через пару дней интерес к этим процессиям угас. Кто-то раздобыл в театральной труппе художественной самодеятельности старинный костюм, его напялили на Чжоу Цзыфу и разукрасили ему лицо гримом. После этого интерес толпы значительно возрос. А когда интерес опять стал падать, один человек выдвинул потрясающую идею: по его словам, Чжоу Цзыфу — большой мастер побахвалиться и пустить пыль в глаза[88]. А раз из-за его бахвальства городок могли постичь большие бедствия, почему бы не вырезать у коровы это дело и не привязать ему ко рту! Толпа разразилась хохотом, поднялись руки в знак одобрения. Кто-то тут же побежал реализовать задуманное и вернулся, держа этот орган высоко над головой: «Принёс! Вот!» Пара человек вцепилась в волосы Чжоу Цзыфу, другие привязали половой орган ко рту. Под грохот гонгов процессия началась сызнова. Чжоу Цзыфу шёл, пошатываясь и обливаясь слезами. Грудь его намокла от стекавшей смеси крови и слюны. Толпа следовала за ним, громко хохоча и выкрикивая лозунги. Так процессия прошла по всем улицам и проулкам. Чжоу Цзыфу позволили снять эту штуковину лишь на время еды. У некоторых хунвейбинов в возрасте после всех этих шествий день-деньской всё тело ныло. Массируя друг другу спину кулаками, двое из них рассуждали: «Жаль животинку, хорошая была корова, телёночка в прошлом году принесла».