К ю х е л ь б е к е р. Дай руку.

П у щ и н. Вот рука.

Что-то говорят, склонившись друг к другу, понизив голос.

Д е л ь в и г. Если бы еще было озеро и на нем русалки в лунном луче. И тревожный крик ночной птицы. Хотя это уже было у Жуковского. Возникают другие картины… Хорошо. Удивительно. Воображение набирает силу. И ведь правда! Вот… рядом… в сырых подвалах замка томится поэзия… И надо взломать чугунные запоры, выпустить ее на волю — пусть летит!..

К ю х е л ь б е к е р (Пущину). Слышишь, что он говорит? Он прав! В нашем союзе должен быть и Пушкин!

П у щ и н. Нет. Мы первые. Мы начинаем. Что ждет нас? А он в порывах весь. Он легкомыслен, как ребенок. Он поэт, Кюхля! Не забывай об этом!

К ю х е л ь б е к е р (обиделся). Я тоже поэт.

П у щ и н. Но ты же знаешь его! Ах, Пушкин! Все, что держит он в сердце, у него так и рвется наружу!

К ю х е л ь б е к е р. Молчу.

Д е л ь в и г. Шептуны! Сумасброды! Тираносвергатели! Шаги во тьме! Замрите!

Появляются  З е р н о в, Я к о в л е в, И л л и ч е в с к и й.

К ю х е л ь б е к е р (Зернову). Ключи принес?