П у щ и н. И решено: прикончить наш курс на полгода раньше.
К ю х е л ь б е к е р (усмехнувшись). Еще бы! Торчим здесь, как чучелы в гостиной!
(усмехнувшись)
П у ш к и н. На полгода? Вот как славно! Лицей мне стал несносен!
Д е л ь в и г. О да! Осточертело вставать по звонку.
И л л и ч е в с к и й. Прощай, прощай, лицей! Прощай, аспидная доска, лекции Кошанского, мои стихи!..
П у ш к и н. Свобода!
П у щ и н (взглянув на Кюхельбекера). Свобода, брат…
(взглянув на Кюхельбекера)
Д е л ь в и г (сидит на постели, вытянув ноги, мечтательно). Вставать я буду не ранее двенадцатого часа…
(сидит на постели, вытянув ноги, мечтательно)
П у ш к и н. Бедный Тосенька, выспишься наконец.
Д е л ь в и г. Возвышенней не знаю ничего!
Между тем Яковлев приготовил гоголь-моголь и раздает бокалы.
Между тем Яковлев приготовил гоголь-моголь и раздает бокалы.
Я к о в л е в (голосом Пилецкого-инспектора). Дети! Благостию всевышнего, скоро удостоены вы будете счастия покинуть сие святилище науки, приуготовив себя к службе престолу и отечеству. Дельвиг-господин, очки! (Поднимает тетрадь.) Книга сия, наполненная скотобратскими песнями лицейских мудрецов, да послужит черным списком шестилетних деяний ваших! Охальники, пихальники, никаких пошептов, никаких!.. Слава те, боже наш, благодарю тя, святая троица — Пушкин, Пущин, Кюхельбекер… И все вы, мудрецы, свят, свят…
(голосом Пилецкого-инспектора)
(Поднимает тетрадь.)