Все ушли.

Н а д я (одна, про себя). Могешь?..

Входит  Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. Отодвинув стопку книг, кладет на стол перчатки и еще какие-то мелкие вещи.

Книг трогать нельзя.

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. Да, да. И курить тоже.

Н а д я. Как странно. У меня такое чувство, как будто все в этой комнате мне знакомо. У него так же было в Питере. Книги, рукописи. Интересно, с кем он здесь играет в шахматы?.. Но он очень много сделал. Когда он пишет мелко-мелко, значит, он увлечен. По-моему, больше половины книги готово. Он начал ее в тюрьме. Ты почему молчишь? А как тебе понравились его визитеры?

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. Да, он человек не похожий на других.

Н а д я. Вокруг него всегда люди. Он бывает резок, а люди его любят. Может быть, потому, что он о них думает?

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. Наверно.

Н а д я. Знаешь, на допросах он держался так, что они ничего узнать не могли. А ведь это касалось нас всех, кто был тогда арестован.

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. Да, я знаю.

Н а д я. Из тюрьмы он ухитрялся писать нам. Среди арестованных были такие, у кого не было родных. Тогда он организовывал им «невесту».

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. Что?

Н а д я. Назвавшись невестой, можно было прийти на свидание, принести что нужно…