Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а (Миньке). Пойдем, братец, я без тебя как без рук. Сейчас возьмемся за посуду. Надя, где у нас уложена посуда?

Н а д я. Там, где теплые вещи. На ящике пометка — четвертый.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Четвертый? А три — с книгами?

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. С книгами.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Воображаю, как вы меня проклинали! Но я-то без них погибаю. (Присел на корточки перед ящиком.) Зато теперь богач! (Смотрит на Надю.) Ноги бы поломать этому почтарю! Маринует телеграммы, и ему наплевать, что люди волнуются.

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а (Наде). Какие телеграммы?

Н а д я. Мои.

В л а д и м и р  И л ь и ч. А сколько книг запросто пропало!

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. Вы только о книгах и писали, хоть бы слово о себе.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Э, нет. В одном из писем я подробнейше описал Шушу. (Достал одну из книг.) «Статистический временник Российской империи…».

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. Описали прямо как Швейцарию.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Да ведь точно же! Вы еще увидите наши горы!

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. Они отсюда не ближе, чем Монблан от Швейцарии.

В л а д и м и р  И л ь и ч. А леса? А климат? Лучший в Сибири! Курорт! Вы не поверите, но я даже стихи здесь начал сочинять. «В Шуше, у подножия Саяна…» Правда, на этой строчке так и застопорилось, но все-таки…

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а (в сторону Нади). «Я здорова. Все идет нормально». Курорт.