Я заставляю себя встать с постели и начать одеваться. Медленно, без всякого энтузиазма. Усталость пронизывает мое тело до костей. Особенно тщательно я выбираю юбку – более широкую, чем предпочла бы раньше, со складками, которые прикрывают мой растущий живот.

Что же мне теперь делать?

– Почему ты не была сегодня в школе?

На пороге стоит Эрна. Лицо строгое, губы поджаты, обычной улыбки как не бывало.

– Просто нехорошо себя чувствую, вот и все.

– Ты никому не сообщила, но это ладно, я тебя прикрыла.

– Никому нет дела, там я или нет.

– Не исключено, что и никому. Но, раз уж я пришла, может, ты все же впустишь меня в дом или будем говорить на крыльце?

Я широко распахиваю дверь, и мы поднимаемся ко мне.

Едва за нами захлопывается дверь, как я принимаюсь рыдать. Слезы льются потоками – целый ливень жалости к себе.

– Что такое? Хетти, в чем дело?

Эрна обеими руками обнимает меня и прижимает к себе крепко, как ребенка. Но рыдания вырываются из меня с такой силой, что я просто не могу отвечать и только трясу головой.

– Пожалуйста, расскажи, что стряслось? – упрашивает меня Эрна.

– Я…

Но что я могу ей сказать? Как признаться в ужасном позоре? У меня в животе еврейский зародыш, прямое доказательство того, что я совершила грех более тяжкий, чем убийство, – осквернила чистоту своей крови.

– Ш-ш-ш, ш-ш-ш. Тише, тише, что бы ни случилось, это не может быть так ужасно. – Изображая веселье, она подводит меня к окну, усаживает на сиденье и гладит по волосам.

Постепенно мои рыдания стихают и слезы перестают течь. Но я так измучена, что едва могу говорить.

– Он сегодня женился, – с трудом произношу я.

– О Хетти…