Однако все это «божественное-мифологическое-психопатическое» попросту служит прикрытием сетевому маркетингу, в который превратилась современная критика. Запросто перебегая из радфема в ЛГБТ, из ЛГБТ в язычество, из язычества в псевдо-агиографию, Е. Сафронова неустанно предлагает своих подопечных разным аудиториям. Как коммивояжер. Или как маркетолог. Но, повторюсь, ни коммивояжер, ни маркетолог, ни рекламщик за качество предлагаемого товара не отвечает. У него другая цель и другая система ценностей.

…А кому же сорока не дала? Зоилу из Нижнего Тагила, вестимо, не досталось лакомой каши. Отчего же такая немилость? Зоил в свое время отказался написать предисловие к сборнику рассказов Сафроновой (да, Елена не только критикует, но и пытается сочинять стихи и прозу). За этот отказ она мстительно поклевывает Александра Кузьменкова крепким клювом то там, то сям: то толсто намекнет на историю болезни, то упрекнет в некультурности.

Вот и вся цена нынешним «критическим воззрениям»: кто свой, тому и каша. И получается, что из современной критики если и получаешь какую информацию, то в основном информацию, кто кому свой.

Топливо премиального процесса

Топливо премиального процесса

Дошло до меня, дорогие читатели, что писатель и критик О. Демидов (и не только он) зело возмущен новыми критическими веяниями. Но вместе с тем надеется на лучшее: «Весной народилась так называемая «новая критика» (бессмысленное и беспощадное хейтерство), была объявлена интифада всей премиальной литературе (что бы это ни значило), были более-менее громкие скандалы. К счастью, все это сходит на нет».

Однако спешу убить светлые чаяния: похоже, все только начинается. С изрядным запозданием, конечно, начинается… Собственно, недовольство публики «премиальной литературой» мы могли наблюдать, например, десятилетие назад после прочтения широкой публикой романа «Цветочный крест» Е. Колядиной. И как критик В. Топоров ни объяснял метонимией (то бишь метафорой) «некоторые ошибки автора» (в частности, наличие у героини двух десниц, сиречь правых рук), автор с печалью обнаружила, что продолжение романа не заинтересовало никого. Несмотря на получение престижной премии, обширную информационную поддержку и скандальную славу данного творения, оно получило разве что статус курьеза.

С тех пор прошли года, но положение дел изменилось мало. Выросло целое поколение читателей, с каждым годом убеждающихся, что писателям современной прозы и поэзии нет до них, читателей, никакого дела. Ибо занимает их не литература и даже не читатель, а добыча топлива для премиального процесса.