Не стойте же тут как статуя. То, что вы сейчас рассказывали, вы, верно, во сне видели. (Дотрагиваясь до ее руки.) Послушайте же…

Хильда нетерпеливо отдергивает руку.

(Как бы внезапно осененный мыслью.) Или… Постойте! Видите ли, тут кроется кое-что посерьезнее!

Хильда стоит по-прежнему неподвижно.

(Вполголоса, но подчеркивая слова.) Я, должно быть, думал об этом, стремился к этому, хотел, желал этого… И вот! Не в этом ли разгадка?

Хильда по-прежнему молчит.

(Нетерпеливо.) Ну, чёрт возьми, так и быть. Ну да, я сделал и это!

Хильда (слегка поворачивая голову, но еще не глядя на него). Так вы признаетесь?

Сольнес. Да, во всем, в чем хотите».

Хильда является к Сольнесу как Муза-вдохновительница, которая хочет вновь увидеть его на головокружительной высоте:

«Хильда. Да, вы ведь уже очень много настроили. Сольнес. Много. Особенно в последние годы. Хильда. И много церковных башен? Таких… высоких, высоких? Сольнес. Нет. Я больше не строю ни башен… ни церквей. Хильда. А что же вы строите теперь? Сольнес. Дома для людей. Хильда (задумчиво). А вы не могли бы иногда делать над домами надстройки… что-нибудь вроде башен? Сольнес (пораженный). Что вы хотите сказать? Хильда. То есть… что-нибудь такое, что говорило бы о таком же стремлении ввысь… на простор. И тоже с флюгером на головокружительной высоте. Сольнес (задумчиво). Удивительно, что вы предлагаете это. Ведь я сам лучшего не желал бы. Хильда (нетерпеливо). Так почему же бы вам и не строить? Сольнес (качая головой). Нет, люди этого не желают. Xильда. Скажите! Не желают? Сольнес (вздохнув). Но теперь я строю новый дом себе. Здесь, напротив. Xильда. Для вас самих? Сольнес. Да, он почти готов. И на нем – башня. Xильда. Высокая? Сольнес. Да. Xильда. Страшно высокая? Сольнес. Люди, наверное, найдут ее слишком высокой. Для частного дома».