– Папа, мужчинам, которые приходят по вечерам в кафе, подавай пышную грудь и крутые бедра. А меня вполне можно принять за мальчишку.

– И в этом тоже состоит часть твоего очарования, которая делает тебя не похожей ни на кого другого! Тем, кто приходит посмотреть, как ты танцуешь, не интересно, какая у тебя грудь. Им важно увидеть, как ты работаешь ногами и сколько страсти вкладываешь в свой танец. Так что перестань заниматься самоедством. Вставай, одевайся и пошли в бар. Я хочу познакомить тебя сегодня с одним человеком.

– Что за человек? Еще один импресарио, который станет клясться, что сделает меня знаменитой?

– Нет, Лусия. Известный певец, который недавно выпустил собственный альбом. Увидимся в баре.

Хозе с громким стуком закрыл за собой дверь, а Лусия раздраженно стукнула кулачком по стене. Потом повернулась к открытому окну и уставилась на заполненные народом улицы внизу. Она провела в этом городе уже целых одиннадцать лет и все эти годы выворачивала свою душу наизнанку, когда танцевала…

– Семьи нет, личной жизни тоже нет…

Она глянула вниз и увидела молодую пару, слившуюся в страстном поцелуе прямо под ее окном.

– И парня у меня тоже нет, – добавила Лусия, закуривая очередную сигарету. – Отцу бы это пришлось не по вкусу, верно ведь? – Она глянула на свои ножки, такие крохотные, что и сегодня она могла ходить в детских башмачках. – Вы – мои приятели и ухажеры.

Потом она сбросила с себя ночную сорочку и взяла свое платье фламенко, выдержанное в красно-белых тонах. На нем отчетливо проступили разводы от пота, который всегда лился с нее ручьями во время танца. На гофрированных белых рукавах виднелись желтые пятна, шлейф тоже весь в грязи, а кое-где еще и порван. Однако денег у них хватает лишь на то, чтобы отдавать платье в стирку только раз в неделю – по понедельникам, а сегодня еще только суббота. Лусия ненавидела выходные дни – к концу недели от нее воняло и несло смрадом, как от дешевой портовой проститутки.

– Как плохо, что нет рядом мамы, – вздохнула она, встав перед треснувшим зеркалом, чтобы собрать в охапку и свернуть кольцом тяжелую гриву своих длинных волос, черных как вороново крыло. И вспомнила, как когда-то мама сидела вот на этом же самом матрасе подле нее и бережно расчесывала ей волосы гребешком.

– Я так скучаю по тебе, мамочка, – пробормотала Лусия, подводя глаза углем, потом добавила немного румян на щеки и губы. – Наверное, я все же скажу папе, что нам надо вернуться в Гранаду, потому что мне нужен отдых. Впрочем, он, как всегда, найдет отговорку. Скажет, что у нас нет денег на такую дальнюю дорогу.