– Она была пионером в своем деле. Как и ты, она тоже раздвигала границы танца. В этом вы с ней схожи, pequena, – сказал ей тогда Менике.

– По-моему, она очень похожа на свою бабушку, – заметила Ангелина.

– И слава богу! – воскликнула Лусия. – Я просто счастлива, потому что не хотела, чтобы ребеночек был похож на меня. Привет, малышка! – Она глянула на крохотное личико дочери. – Да ты действительно у меня красавица. Не то что твоя мама. Я…

Малышка распахнула свои глазки и посмотрела на нее, а у Лусии в этот момент даже дыхание перехватило: она вдруг увидела перед собой до боли знакомые черты лица, только в миниатюре. Впрочем, она ни за что на свете никому не признается, на кого похожа ее дочь.

* * *

На смену осени пришла зима, их маленькое дружное семейство, которое собрали вокруг себя Мария и Лусия, коротало время, сидя у небольшого камина в гостиной. Мария использовала этот очаг еще и для приготовления пищи, потому что ей больше нравился вкус еды, приготовленной на живом огне, чем на той огромной чугунной печке, которая стояла у них на кухне. Айседора росла и крепла под неусыпным присмотром Марии и Ангелины, хотя Лусия после первой же попытки наотрез отказалась кормить дочь грудью.

– Зачем я буду напрягаться, если мы трое можем превосходно покормить ее и из бутылочки? Она мне чуть соски не оторвала, когда я ее в первый раз приложила к груди. С такой силой впилась в них. Жуткая была боль!

В глубине души Мария догадывалась, что отказ Лусии кормить дочь грудью связан скорее с тем, что ей просто нравится спать по ночам, чтобы ее никто не тревожил, а тут как раз подвернулась пара свободных рук, всегда готовых прийти ей на помощь. Грех не воспользоваться! Уже одно то, что малышка спала в детской вместе с Ангелиной, говорило о многом. Однако Мария предпочитала помалкивать и даже умилялась, наблюдая за тем, как старшая внучка ловко меняет малышке пеленки или кормит ее из бутылочки, а укладывая Айседору спать и качая колыбельку, распевает ей песенки. Что ж, вздыхала про себя Мария, некоторые женщины просто не созданы для материнства, и Лусия как раз из их числа.

Пока Ангелина хлопотала вокруг Айседоры, сама Мария использовала свою пару рук для того, чтобы выхаживать Рамона. Целебные снадобья, которые готовила для него Ангелина, очень помогали: с каждым днем у Рамона прибывали силы. Почти исчез противный затяжной кашель, напоминавший о том времени, что он провел в тюрьме с ее ужасающими условиями для выживания. Вскоре Рамон уже оправился настолько, что смог даже выходить на улицу и прогуливаться по апельсиновой роще, пеняя хозяевам усадьбы на запущенность сада.