– Я отдал наши деньги.

– Все?

– Все.

– Кому?

– Мистеру Шофилду. Они нужны ему, чтобы довезти семью до Чикаго.

– А нам они нужны, чтобы добраться до Сент-Луиса.

– Мы доберемся до Сент-Луиса.

– Ты хоть когда-нибудь думаешь перед тем, как совершить глупость?

– Сестра Ив дала их нам, надеясь, что они принесут пользу. Я сделал то же самое.

Брат подтянул колени к груди, обнял их и обреченно покачал головой.

– Он просто пропьет их, Оди. Попомни мои слова. Деньги на ветер. Черт, я понятия не имею, как мы теперь доберемся до Сент-Луиса.

Той ночью я плохо спал, как обычно. Я боялся, что Альберт окажется прав и я просто-напросто сделал положение Шофилдов еще хуже. Я думал о Мэйбет, и мне было больно. Любовь и тревога сплели терновый венок вокруг моего сердца.

Форрест вылез из своего одеяла с первыми лучами солнца, разжег маленький костерок и сварил овсянку в большой жестяной банке, в которой, согласно этикетке, когда-то были персики. Остальные еще спали, но я встал и присоединился к нему у огня.

– Вот это ставку ты сделал вчера ночью, – сказал он, помешивая овсянку. – Сорок долларов.

– Вы слышали?

– Тихая ночь, – сказал он. – Хороший слух.

– Что значит «ставку»?

– На то, что леопард изменит свои пятна. Пьянство сильный противник. Я видел, как оно побеждало многих хороших людей. Но вот в чем дело, Бак. Если не делать таких ставок, ты никогда не увидишь хорошего, что может из этого выйти.

– Вы не считаете, что это была плохая идея?

– Как сказал твой брат, может статься, что ты выбросил деньги на ветер. Но я восхищаюсь твоей верой.