Я посмотрел вниз на причалы, на пришвартованный «Огонь». Хотя я больше месяца провел на реке, буксир казался мне чужаком, большим и неуклюжим. «Вот дай вы мне каноэ», – подумал я.

Где-то в центре города часы пробили четыре, и я понял, что должен возвращаться к Герти помогать с ужином. Я не успел отправить письмо Мэйбет. И как покажет время, никогда не отправлю.

Глава пятьдесят шестая

Глава пятьдесят шестая

– Сегодня устраиваю небольшой праздник на «Сладкой Сью», – объявил Тру после ужина. – Вы все приглашены.

– «Сладкая Сью»? – спросила Эмми.

– Мой дом на воде, – объяснил ей Тру. – Мы с Кэлом там живем.

Закончив убирать столовую и кухню, мы спустились к реке, где стояли в ряд вытащенные на берег плавучие лачуги. Они выглядели еще беднее, если это возможно, чем убогие строения на улицах, в которых ютились жители Низины, но я подумал, что, возможно, у них есть одно маленькое преимущество: каждую весну во время наводнений дома на воде поднимаются вместе с рекой и остаются сухими. На палубах сидели люди – целые семьи – и приветствовали проходивших Тру и Кэла.

Тру достал из ледника контрабандное пиво и раздавал не скупясь. Взрослые пили, но Альберт благоразумно отказался, выбрав вместе с Эмми, мной и Мозом сарсапарель[43]. На палубе у Тру стояла обрезанная до половины стальная бочка. Когда сумерки сменились густой тьмой, он развел в бочке огонь. На лодках вдоль берега горели керосиновые фонари, и мы оказались в маленькой компании, образовавшейся внутри большой семьи, которой была Низина.

Эмми, Фло и Герти сидели на пустых перевернутых ящиках, Моз и Кэл рядом с ними. Тру словно околдовал моего брата и постоянно травил байки о о приключениях на Большой мутной реке. Я сидел один, чуть в стороне, и молча кипел от злости, пока Кэл не встал, не пересек палубу и не утроился рядом.

– Ты как лук на клумбе с петуниями, Бак. И каждый раз, когда смотришь на Тру, словно камни в него швыряешь. На самом деле он хороший человек.

– Он слишком много пьет.

– Не когда буксирует караван. Тогда он трезвый и собранный, один из лучших лоцманов на реке.

Я сделал глоток сарсапарели и ничего не ответил.

– Может, это тебя вразумит? Копов, которые изуродовали Герти, их избили до полусмерти. Они утверждают, что не знают, кто это сделал. Может, так и есть. Но все в Низине знают, кто заставил этих копов поплатиться. Как думаешь, кто это был?

– Тру? – нехотя спросил я.

– Он предан Фло, и из-за того, что она любит Герти, он предан и ей тоже. И не давай Герти обдурить себя. Она любит Тру.

– У них забавный способ показать это, учитывая, как они разговаривают друг с другом.