Это заставило ее остановиться. Несколько мгновений она стояла, опустив голову и замерев, словно ее тело было высечено из гранита.

– Хотела бы я сказать тебе. – Она внимательно смотрела на меня, проверяя мою реакцию. – В подобных местах, Одиссей, несмотря на предосторожности, иногда случаются дети. – Она протянула ко мне ладони, словно нищенка в надежде на милостыню. – Но это прошлое. Сейчас он не важен. Важно, что ты здесь и я собираюсь заботиться о тебе, если ты этого хочешь.

– Почему?

– Что почему?

– Когда папу убили… – Но я остановил себя, потому что это было неправильно. Он не был моим папой. – Когда дядю убили, – поправился я, но чувствовал, что это тоже неправильно. – Почему вы не послали за нами тогда?

– Я уже сказала тебе. Я долго не знала о том, что случилось. А когда узнала, мне показалось, что лучше оставить вас там, где вы были. Я разговаривала со знающими людьми, и они заверили меня, что Линкольнская школа превосходное заведение.

– Я рос белым ребенком среди индейцев.

– Это плохо?

– Плохо было то, как с нами обращались.

– Одиссей, я ничего не знала. Клянусь тебе. Я каждый год получала письмо от директрисы, в котором говорилось, как хорошо вам живется.

– Черная ведьма.

Она снова заметалась по комнате, но мои слова заставили ее остановиться:

– Что?

– Так мы ее называли, директрису, миссис Брикман. Черная ведьма, потому что она ужасно к нам относилась.

Она опустила голову, и волнение, читавшееся в ее движениях, наконец ушло.

– Мне жаль, Одиссей. Правда жаль. Но теперь ты здесь. Я все исправлю.

– Я не останусь. У меня есть друзья в Сент-Луисе.

– Кто?

– Это называется «Исцеляющий крестовый поход “Меч Гидеона”».

– Что это? Церковь?