Она словно извинялась перед Радхой за то, что
Сестра заметила выражение моего лица, покраснела и отвернулась. Неловко положила Ники на руки Канте.
– Пойду постираю пеленки. – Она взяла корзину с грязным бельем и вышла из комнаты.
Канта села в кресло-качалку, расстегнула кофточку, достала маленькую грудь, поднесла ко рту малыша, но он отвернулся. Как она ни старалась, он не взял грудь, потому что уже наелся. Канта расстроилась, подняла младенца на плечо, похлопала по спинке. В ее глазах стояли слезы.
– Что случилось?
Канта казалась измученной.
– У меня не получается быть матерью. Я хочу, очень, но… Радха справляется намного лучше. Она знает, как его кормить, когда его кормить. Когда укладывать спать. Наверное, она лучшая мать, потому что… она его родила. – Она хотела рассмеяться, но ее смех походил на хрип. – Что я несу! Мне повезло, что у меня появился такой чудесный малыш. – Она чмокнула его пухлую ручку. – Глупости это все.
– Вам кажется… – осторожно начала я. – Быть может, присутствие Радхи…
Канта затрясла головой.
–
Она осторожно встала, положила заснувшего младенца в колыбель и с притворной веселостью застегнула кофточку.
– Давай выпьем чаю.
Мы вышли из детской.
За чаем с печеньем я рассказала Канте и Ману о Шимле. Канта захлопала в ладоши. Ману поздравил меня. Я ответила на их вопросы о том, чем буду заниматься в больнице леди Брэдли и поликлинике доктора Кумара, и они заверили, что мне наверняка удастся исполнить задуманное. Я ответила: если бы не Канта, я никогда не попала бы в Шимлу, не влюбилась бы в величественные горы и их приветливых жителей.
Через час я извинилась и пошла сообщить Радхе новости. Мне показалось, она меня избегает. Я нашла ее на заднем дворе: она развешивала чистые пеленки.
Когда я сообщила, что мы с Маликом через две недели отбываем в Шимлу и что Парвати купила наш раджнагарский дом, Радха остолбенела. Так и застыла с мокрой пеленкой в руках.
Ее реакция меня удивила: я думала, сестра обрадуется, что я уеду в дальние края.