— Блокировали? — переспросил командир дивизии и сел-упал в кресло с ножками-драконами.

— Да. Взгляните в окно!

Японец подошел к растворенному окну, посмотрел на забор, на наши танки с расчехленными стволами. Лицевые мускулы его дернулись, фигура обмякла, и я понял: что-то сломалось в японском полковнике. Блуждая взглядом, он сказал тускло:

— Мне известно о рескрипте императора, о приказе главнокомандующего Квантунской армией. И я не вижу другого выхода, кроме сдачи в плен. Это покроет мое имя позором, но я подчиняюсь обстоятельствам...

Болезненно морщась, он вызвал начальника штаба дивизии, тоже полковника, приказал подготовить части к разоружению через три часа. Начштаба кивнул, а комдив сказал Карзанову:

— Я ваше требование выполнил. Но жить после этого не могу. Я должен покончить с собой, сейчас же..

Мне подумалось: не приведи господь, на наших глазах будет вспарывать себе живот. Но японец ловким, молниеносным движением схватил маленький, как будто дамский, браунинг и выстрелил в висок: мы и пошевелиться не успели. Шишкастая, остриженная голова стукнулась о полированную гладь стола, заливая его кровью. Надо же, все-таки на наших глазах покончил с жизнью. Правда, на европейский манер...

Дивизия была не полного состава, однако крепкая, боеспособная. Мы ее разоружили за четыре часа. Все было нормально, но под конец — драматический, трагический эпизод. Какой-то унтер, не пожелавший капитулировать, с миной в руках кинулся под днище ближнего танка, грохнул взрыв. Танк оказался «сто двадцать седьмым», нашим, кровным. Лейтенант Макухин был тяжело ранен, остальные члены экипажа не пострадали.

Ах, как горько! Славный хлопец, весельчак с белозубой улыбкой и русыми колечками из-под шлема — и лишился правой руки: оторвало. Выживет — будет инвалидом. А каково без правой руки? В двадцать четыре года! И все-таки живи, Витя. Эх ты, Витя, Витя! «Витя в тигровой шкуре...» Кажется, вчера познакомились, был этот смешной разговор с участием Мишки Драчева, а сегодня уже всерьез прощаемся, Витя Макухин...

И вновь поселок, где дислоцировалась японская часть. Уже потом мы узнали, что перед нашим приходом среди солдат возникли ожесточенные споры прямо на улицах. Одни кричали: смерть в бою за императора ведет в райский благоухающий сад богини Аматерасу; другие: надо сложить оружие и капитулировать. Сторонники капитуляции ушли из поселка, чтобы сложить оружие в районах, определенных условиями капитуляции. Фанатики заняли оборону. Поселок был опоясан траншеями, изрыт ходами сообщения, на окраинных холмах — дзоты, пулеметные площадки. Когда на дороге появилась наша разведка, ее из поселка обстреляли. Полковник Карзанов приказал: