— Было дело. Я, если хочешь знать, даже женился как-то, ну это так было, не по любви, а на нервной почве…

— Где же твоя жена? — спросила Вероника.

— Где? — переспросил он, неопределенно пожал плечами. — Где-нибудь, наверное, живет-поживает, радуется, что избавилась от меня…

— Само собой, — жестко согласилась Вероника. — Ты не переставал пить, а ей, наверное, надоело с тобой возиться…

Он кивнул:

— Наверное, ты права…

Вот такой он был и раньше, прямой, правдивый, решительно не умевший лгать, хотя бы немножечко покривить душой. Если бы не эта его пагубная страсть, как бы прекрасно сложилась его жизнь, каким артистом он стал бы…

Он отодвинул чашку с остывшим чаем, сказал, не сводя глаз с Вероники:

— А ты, мне кажется, все такая же, нисколько не переменилась.

— Вот еще, — засмеялась Вероника, почувствовав себя польщенной: какой женщине не упадут такие вот слова на душу! — Да ты что? Вглядись пристальней!

— Нет, в самом деле, — сказал он, она взглянула на него, по его глазам безошибочно поняла, он не стремится хвалить попусту, говорит то, что думает.

Он помедлил немного и вдруг решился, словно в воду с головой:

— Вероника, дорогая, я о тебе все эти годы помнил. Сколько раз хотел тебе написать и почему-то боялся…

— Напрасно боялся, — сказала она. — Мы же с тобой не врагами расстались, просто я поняла тогда, лучше для каждого из нас жить отдельно.

— Нет, — возразил он. — Для меня это оказалось совсем не лучше.

Она промолчала. Что тут скажешь? Во всяком случае, она не жалеет, ни на одну минуту и никогда не будет жалеть!

Он снова начал:

— Вероника, родная моя, ты всегда была и осталась для меня самой родной…

— Не надо, — сказала она хмуро. — Прошу тебя, перестань!

Но он не перестал, продолжал дальше: