— Если хочешь, поживи покамест у нас…

Он ничего не ответил, как не слышал.

— У тебя вообще-то есть где жить? Хотя бы где-нибудь, в каком-нибудь городе?

Он снова ничего не ответил ей, должно быть, потому, что не хотел говорить неправду.

— Отвечай же, — попросила Вероника, она старалась, чтобы голос ее звучал мягко, лишь бы Арнольд не понял, как ее раздражает нелепое его молчание. — Что же ты молчишь?

— Думаю, — ответил он.

Она вспомнила, так бывало некогда, в те, далекие годы. «Арнольд, почему ты молчишь?» — «Думаю». — «О чем?» Чаще всего он отвечал: «О тебе».

А теперь он ответил:

— Так, ни о чем.

И почти сразу же:

— Я решил — уйду завтра.

— Чего это ты так торопишься?

Вероника готова была немедленно ударить себя за свою улыбку, которая, надо думать, ему также показалась принужденной, неестественной.

— Надо идти, — сказал Арнольд. — Пора. Нечего задерживаться на одном месте!

Она хотела было спросить: а что бы ты решил, если бы я согласилась начать с тобой все сначала? Спешил ли ты тогда куда-нибудь или захотел бы задержаться на одном месте? Но не спросила. И он тоже не сказал больше ничего.

Перед тем как уйти к себе, Вероника, уже стоя в дверях, обернулась к нему:

— Настенька постелила тебе в кабинете…

Он кивнул:

— Спасибо.

— Спокойной ночи, — сказала она, закрывая за собой дверь.