Трогательно <звучит> своей искренностью и беззащитной наивностью первое письмо <Жаботинского> к Горькому. К самому знаменитому тогда в России и европейски известному писателю обращается 23-летний молодой литератор, <у которого, однако,> имеется уже солидный стаж литературной работы. <…> В 18 лет Жаботинский стал корреспондентом двух одесских газет — сперва в Берне, потом в Риме. Вернувшись в 1901 г. в Россию, становится ведущим фельетонистом «Одесских новостей» — ежедневной газеты, издававшейся с 1884 по 1917 г. Отличавшиеся злободневной тематикой фельетоны Жаботинского из жизни еврейской «черты» имели большой резонанс и тяготели к широким обобщениям. Но он чувствует в себе призвание писателя, тяготиться газетной поденщиной, мечтает о серьёзной литературной работе, надеясь, что некоторые «местных» фельетонов имеют более широкий масштаб и могут составить книгу. С этим предложением он обращается Горькому [ВАЙНБЕРГ (II). С. 285–286].

Жаботинский В. — Горькому М. 28.07.1903, Одесса.

Многоуважаемый Алексей Максимович, после долгих колебаний решаюсь послать вам как руководителю товарищества «Знание»[166] сборник моих фельетонов с просьбою издать их отдельно.

Я попал в газету и никогда, по-видимому, не вырвусь. Поэтому лица, прежде предсказывавшие мне хорошие вещи, теперь думают, что я погиб. Я не хочу так думать, потому что знаю, что на иные из моих фельетонов я просадил много страсти и бешенства. Мне было бы больно примириться с тем, что они за свое газетное происхождение обречены забвению. Не откажите пробежать некоторые из них: может быть, Вы тоже найдете это несправедливо. Характерными считаю: «Древле», «Рыжик», «Два предателя», «Хуже Иуды», «Караморий». Вы их найдете в начале.

Я пишу впопыхах, накануне отъезда за границу[167]. Я не успел окончательно всё просмотреть и устранить все слишком «местное» из этих статей. Но это легко было бы сделать в корректуре, если бы в принципе за тов<арищество> «Знание» приняло сборник. Прошу не отказать мне в ответе[168] по адресу: Одесса, Полицейская, 30, Терезе Евгеньевне Жаботинской. Она перешлёт мне, в Базель. Глубоко Вас уважающий Владимир Жаботинский (Altalena[169]), сотр<удник> «Одесск<их> Нов<остей>» [ВАЙНБЕРГ (II). С. 292, 294].

Несмотря на то, что в «Знание» Жаботинский не печатался, после того, как он в начале 1904 года перебрался в Петербург, у него установились деловые контакты с Горьким и Пятницким, см. об этом [ВАЙНБЕРГ (II). С. 286]. Теплые отношения существовали между Жаботинским и другом Горького Александром Амфитеатровым, который очень высоко ценил национально-романтический пафос его литературных произведений. Эмигрировав как и Горький после 13 писателей, все расходы по изданию политических брошюр, так же выпускаемых в этой серии, Горький взял на себя. После отъезда в 1906 г. Горького за границу деятельность издательства пошла на спад, цензурные конфискации подорвали материальную базу «Знания», большинство из писателей-«знаньевцев» покинули издательство. В 1909 г. Пятницкий, в связи с возбуждением против него как издателя уголовных дел, эмигрировал из России, а когда в 1913 г. он, как и Горький, вернулся на родину, Горький порвал с ним деловые отношения и издательство практически прекратило своё существование.