Жаботинский В. — Горькому М. 2 июня 1927, Париж.
Многоуважаемый Алексей Максимович,
Я был в Чехии, позавчера только вернулся и застал Ваше письмо. Большое спасибо за помощь. Если могу отслужить чем — либо в пределах моей возможности, прошу Вас располагать мною.
Всего доброго
В. Жаботинский.Петр (Пинхас) Рутенберг
Петр (Пинхас) Рутенберг
Другой яркой фигурой из сионистского окружения Горького является Петр (Пинхас) Рутенберг — социалист-революционер, руководитель боевой организации эсеров, ставший к концу своего жизненного пути ярым сионистом, основоположником промышленной индустрии Эрец-Исраэль[298].
В кругу <…> отношений Горького с известными общественными фигурами-евреями Рутенберг занимает весьма заметное место, и эта связь позволяет выявить новые штрихи в биографии русского писателя, а также дополнить неизвестными сведениями некоторые известные исторические сюжеты [ХАЗАН (II). Т. 1. С. 65].
В кругу <…> отношений Горького с известными общественными фигурами-евреями Рутенберг занимает весьма заметное место, и эта связь позволяет выявить новые штрихи в биографии русского писателя, а также дополнить неизвестными сведениями некоторые известные исторические сюжеты [ХАЗАН (II). Т. 1. С. 65].
Произошедшая с Рутенбергом мировоззренческая метаморфоза — переход «От террориста к сионисту», судя по аналитической реконструкции этой части его биографии, сделанной в [ХАЗАН (II). Т. 1. С. 70–75], была инициирована обстоятельствами как политического, так и национально-психологического характера. В первом случае речь идет о конфликте Рутенберга с руководством партии эсеров, признавшего его ответственным за убийство священника Гапона[299]. Во втором — болезненное восприятие Рутенбергом антисемитских настроений, которые он постоянно ощущал эсеровской партийной среде. Сам Рутенберг писал по этому поводу в брошюре «De natzio-nale wiedervaflevung von dem yidishen folk» («О национальном возрождении еврейского народа»), опубликованной в 1915 г. в Нью-Йорке:
Отчего те неевреи, к которым я отношусь с величайшим почтением и которые даже близки мне, являются моими товарищами, революционерами, почему они, за редким исключением, в чем я, впрочем, также сомневаюсь, не любят евреев, почему в глубине души они — антисемиты? [ХАЗАН (II). Т. 1. С. 74].
Отчего те неевреи, к которым я отношусь с величайшим почтением и которые даже близки мне, являются моими товарищами, революционерами, почему они, за редким исключением, в чем я, впрочем, также сомневаюсь, не любят евреев, почему в глубине души они — антисемиты? [ХАЗАН (II). Т. 1. С. 74].