Мэри поспешно встала:

— Конечно, давайте начнем. Можем отправлять первую партию в духовку.

Гейл поднялась следом.

— Мама, — остановила ее Саманта, — можно с тобой поговорить? Это ненадолго.

— Разумеется. — Она сняла фартук. — Пройдем в библиотеку?

— И я хочу пойти с бабулей. — Таб отодвинула кусочек теста.

Элла тоже хотела пойти с мамой. И быть рядом с сестрой на случай, если мама ее расстроит и понадобится помощь. Она с трудом остановила себя, понимая, что поступать так не следует. У каждого человека свои испытания в жизни, и пройти их нужно одному. Необходимо уметь собираться с силами и все преодолевать. В этом мама права.

— У нас много дел здесь, милая. — Элла удержала Таб за руку. — И бабуля с тетей скоро вернутся.

Их общение, пусть и короткое, определенно пойдет на пользу обеим.

Гейл

Гейл

Библиотека стала ее самой любимой комнатой в доме. Книжные шкафы скрывали стены от пола до потолка, камин был украшен изысканными гирляндами из веток падуба, плюща и ели. Это пространство обволакивало, увлекая в удивительный мир. Казалось, будто книжный вымысел становился реальностью, сказка проявлялась в жизни. Гейл это было близко, ведь перед ее глазами порой разворачивались события, достойные фантастического романа.

За последние несколько дней она несколько раз приходила сюда, устраивалась в глубоком кресле, надевала наушники и слушала любимого Пуччини, наблюдая, как медленно падают снежинки за окном. Иногда прерывалась ненадолго, чтобы проверить почту. Саймон уже начал работать, сайт был обновлен. После долгих раздумий она написала Коулу, принесла извинения за пропущенные по ее вине похороны бабушки и обещала стать более гибким руководителем. Щеки вспыхивали всякий раз, стоило только вспомнить о том, что говорили коллеги в офисе, когда она лежала в полуобморочном состоянии. Гейл не хотела быть такой, какой ее считали. Еще предстоит понять, как работа впишется в новую жизнь, но это не первостепенная задача.

Миновав диваны, стоящие на огромном ковре напротив друг друга, Саманта прошла к окну. Гейл мельком оглядела ее напряженную спину и тихо прикрыла за собой дверь. То, что она собирается сказать, определенно не предназначено для чужих ушей.

Им не удалось побеседовать после того, как прошлым вечером она покинула комнату. Саманта хранила молчание, в отличие от Эллы, чья реакция — искренняя, нескрываемая — не заставила себя ждать.

«Моя вина, — думала Гейл, видя, как дочь пытается начать разговор, которого не желала. — Только моя вина. Я сама научила ее быть закрытой, самостоятельной, ни от кого не зависеть».