Еще раньше, в 1888 году усилиями юдофобов — в этой кампании особенно отличился князь В. Мещерский и его журнал «Гражданин», опубликовавший «Письмо в редакцию» некоего «Г-на» о скульпторе М. М. Антокольском, в котором возглашалось, что образ Великой русской императрицы[230] не должен быть воплощен скульптором-иудеем. В защиту Антокольского поднял свой голос В. Стасов в статье «Читатель и редактор» («Новости», 1888, № 208, 30 июля). В ней Стасов ответил на помещенное в «Гражданине» (1888, № 203, 23 июля) анонимное «Письмо в редакцию» о скульпторе М. М. Антокольском. Буренин стал на точку зрения «Гражданина», возмущавшегося тем, что «жиду» Антокольскому заказан памятник Екатерине II.

По поводу этой полемики имел место интересный в контексте нашей темы обмен мнениями Чехова с А. А. Сувориным-младшим. Из их переписки, которая, к сожалению, дошла до нас лишь в отрывках, видно, что взгляды Чехова на «еврейский вопрос» в это время уже носили явно либеральный характер.

А. А. Суворин — А. П. Чехову, 15 августа 1888 (Москва).

О фельетоне Буренина отец сказал мне, когда прочитал его: «конечно фельетон написан хорошо, но он ругательный». На это я ему возразил: «пожалуй что так, но воображаю что такое Стасов „наворотил“ в „Новостях“ об Антокольском и Буренине. Ведь ты этого не читал, не читал и я, но прекрасно могу себе представить». Стасов не совсем юродивый. Юродивые никого не заставляют поклоняться своему делу, они были газетчиками-обличителями своего времени, несвободными от третьего предостережения в виде кутузка и палок, а Стасов готов бить дубиной в лоб всякого, у кого Антокольский сидит не на самой вершине Олимпа. Боги Стасова — это изломанные уродцы с обезьяньими руками и ногами, или он хочет насильственно (и эту насильственность он понимает) занять храмину русского искусства и зычно возглашать в ней хвалу им в роли первосвященника, несменяемого непременно. Кто из этих уродцев не захочет иметь Стасова своим первосвященником, тому Стасов не замедлит изменить, совершенно «как женушка». Стасову хочется не столько торжества своих идей, сколько торжества своей личности и это мне в нем глубоко противно и удары по этой личности (литературной конечно) я не могу осуждать не кривя душою. Пускай Стасов уже и старый человек. Притом идея фельетона Г-на: в делах искусства не должно быть места кумовству и протекциям, совершенно правильная[231].

В конечном итоге проект еще одного памятника Екатерине II для Петербурга работы Марка Антокольского был забракован императором Александром III[232].