Художники со времен Возрождения неоднократно обращались к этому богатому возможностями сюжету[356]. Три эпизода в особенности привлекали их внимание: 1. старейшины, нередко — заскорузлые старцы, похотливо подсматривают, как прекрасная обнаженная Сусанна купается; 2. те же старейшины шантажируют прекрасную обнаженную Сусанну, стоя прямо перед ней — в этом случае они полные сил старейшины, а вовсе не старцы; 3. Сусанна на площади перед народом выслушивает обвинения старейшин. В русской традиции все три сюжета известны как «Сусанна и старцы». Два первых эпизода давали отличный повод для изображения обнаженной натуры, и все три были превосходными драматическими сюжетами.

Картины на эти темы находятся во многих музеях мира и воспроизведены во множестве альбомов живописи. В петербургском Эрмитаже Чехов мог видеть «Сусанну и старцев», принадлежащую мастерской Рубенса, и другую — в исполнении русского художника П. В. Басина (1822)[357], где совсем не старые и могучие старцы подступают к испуганной обнаженной Сусанне. В 1880 г. покровитель и друг Чехова, А. С. Суворин, издал альбом «Библия в картинах знаменитых мастеров», часть первая которого, содержавшая репродукции картин на ветхозаветные темы, включала и воспроизведение гравюры Ш. Б. де Луальи по картине А. Куапеля (Antoine Coypel) «Сусанна перед народом»[358]. Здесь Сусанна была изображена в момент, когда два старейшины, изображенные совсем нестарыми, посреди народа указывают на прекрасную молодую женщину и обвиняют ее в разврате.

Итак, с именем Сусанны связан сюжет ложного обвинения в разврате молодой, прекрасной и добродетельной женщины людьми, занимающими почтенное положение в обществе. Причастность «Тины» к сюжету о Сусанне не очевидна ввиду несходства героинь. Это несходство даже активно препятствует тому, что может обнаружить более детальный взгляд, а именно, что в рассказе есть важнейшие составляющие апокрифической истории: молодая женщина, по имени Сусанна, обвиняемая в разврате двумя почтенными мужами, дворянами, офицером и помещиком, и даже странное подобие сада в комнате Сусанны Моисеевны получает объяснение:

Поручик прошел за ней пять-шесть больших, роскошно убранных комнат, коридор и в конце концов очутился в просторной квадратной комнате, где с первого же шага его поразило изобилие цветущих растений и сладковатый, густой до отвращения запах жасмина. Цветы шпалерами тянулись вдоль стен, заслоняя окна, свешивались с потолка, вились по углам, так что комната походила больше на оранжерею, чем на жилое помещение. (5. 362)