Эксперименты по омоложению привели к появлению трансплантации — замене больных тканей здоровыми и старых — молодыми.

Эксперименты по омоложению привели к появлению трансплантации — замене больных тканей здоровыми и старых — молодыми.

Алексис Каррель (1873–1944), уже известный нам великолепными хирургическими навыками сшивания мелких кровеносных сосудов и евгеническими идеями, свободно говорил о продлении жизни путем трансплантации «желез мертворожденных детей и переливания крови молодых людей». Ему действительно удалось создать первые культуры тканей, и он мечтал, что при поддержке своего хорошего друга Чарльза Линдберга однажды сможет вырастить молодые органы в своей лаборатории.

Также очень дальновидным в области регенеративной терапии был швейцарец Поль Ниханс (1882–1971). Он разработал концепцию клеточной терапии, при которой использовал плаценту и клеточную кровь плода для введения человеку. Ученый также применял клетки зародышей животных: его любимыми донорами были овцы. Говорили, что он даже осмеливался использовать человеческие эмбриональные клетки. Ниханс был не против любого пиара или коммерции, и его клеточная терапия быстро распространилась по Европе. Среди его клиентов, как утверждали, были Уинстон Черчилль, Шарль де Голль и папа Пий XII. Но это, скорее, больше говорит о нарциссических наклонностях этих людей и жажде бессмертия, нежели о пользе этого подхода.

После Второй мировой войны внимание исследователей, занимающихся проблемой старения (геронтологией), сместилось на раскрытие механизмов, лежащих в основе этого процесса. История гласит, что американский химик Денхам Харман (1916–2014), в то время работавший в Shell Oil Company (где он, среди прочего, разрабатывал пестициды), однажды вечером в декабре 1945 года, вернувшись домой, заметил в одном из журналов своей жены интересную статью под названием «Завтра ты можешь стать моложе». Хармана поразило обилие вопросов о старении в этом тексте, и он решил с этого момента посвятить себя геронтологическим исследованиям. По его словам, необходимо было найти химическую причину дегенерации крови, клеток и тканей. Он нашел это объяснение в «свободных или токсичных радикалах», высокореактивных химических соединениях, которые он изучал из-за своей работы с пестицидами. Ученый знал, что они могут нарушить метаболизм и убить ткани, клетки и даже небольшие организмы вследствие окислительных реакций.

Его свободнорадикальную теорию старения[190] первоначально встретили весьма скептично. Но когда он смог продемонстрировать в течение последующих нескольких лет, что мыши, получавшие антиоксидантные добавки, жили дольше, появилась целая индустрия БАДов. Те, кто ему поверил, начали принимать огромные количества витаминов-антиоксидантов (таких как E и C). Так поступил и сам Харман, доживший почти до 98 лет. Он шесть раз номинировался на Нобелевскую премию, но так и не получил ее. К счастью, ученый не застал полный крах своей теории свободных радикалов. С 2005 года крупные эпидемиологические исследования показали, что люди, которые принимают большое количество антиоксидантных добавок (таких как витамин E, бета-каротин и другие) в течение длительного времени, на самом деле не живут дольше и что у некоторых (наследственно?) может даже быть повышенный риск развития рака. Вот так тихо умер один из самых стойких мифов медицины — прямая связь между старением и свободными радикалами.