Второй камень преткновения был не менее серьезным не только для пионеров XIX века, но и для майянистов нашей эпохи. Это идеалистическое, «идеографическое» мышление, которое в далекие времена затуманило мозги потенциальных дешифровщиков египетских монументов. Помните эрудированного иезуита Афанасия Кирхера и его фантастические «чтения» обелисков? Ошибочное мнение, что иероглифические письменности в основном состояли из символов, которые сообщают идеи напрямую, без вмешательства языка, была воспринята как символ веры поколениями выдающихся ученых, включая Зелера, Шелльхаса и Томпсона, а также множеством их последователей. Интересно, знали ли они, что эта ошибка была выдумана неоплатониками классического мира?

Со своей обычной ясностью видения Стефенс предсказывал еще в 1841 году: «На протяжении веков иероглифы Египта были непостижимы, и, хотя, возможно, не в наши дни, я убежден, что будет обнаружен ключ (к иероглифам майя. – Ред.), более надежный, чем Розеттский камень» [2] Двадцать один год спустя в пыльных углах мадридской библиотеки Брассёр де Бурбур наткнулся на «Сообщение о делах в Юкатане», где находился этот ключ – «алфавит Ланды». Но со свойственным им упрямством майянисты, за исключением немногих вроде Сайруса Томаса, отвергали этот драгоценный для дешифровки документ почти сто лет – и это притом, что епископ Ланда дал нам гораздо больше чтений знаков, чем Розеттский камень египтологам.

Открытия Эрика Томпсона во многих областях майянистики безусловны, но при его деспотичном характере, подкрепленном огромной эрудицией и острым языком, он сдерживал расшифровку в течение четырех десятилетий. Еще раньше Зелер сокрушил Сайруса Томаса и практически покончил с фонетическим подходом к иероглифам; лишь немногие рискнули воскресить работу Томаса, пока Томпсон был рядом. Уорф, имевший смелость предположить, что письменность может отражать язык майя, был осмеян и предан забвению.

Похоже, Томпсон никогда не верил, что в письменности майя вообще была какая-то система. Он считал, что это просто мешанина из примитивных попыток писать, унаследованных из далекого прошлого; с ритуальными целями ее придумали жрецы, которые якобы управляли обществом. Если бы Томпсон был хоть немного заинтересован в сравнительном анализе (а он определенно не был), он обнаружил бы, что ни одна из иероглифических письменностей Старого Света не работала таким образом. Здесь главный майянист допустил роковую ошибку: если антропология и учит нас чему-то, то бесспорно тому, что во всем мире разные общества на определённом уровне социальной и политической эволюции находят очень близкие решения схожих проблем. В данном случае это была необходимость раннегосударственого общества в составлении постоянных визуальных записей изменчивого реального языка.