Рис. 66. Лигатурные написания знаков в письменности майя.

Во всех четырех примерах написано chum tun (чум-тун) «установление туна».

Нет убедительных доказательств, что майя использовали в своей письменности таксограммы[173] – «детерминативы» или «радикалы», – применявшиеся писцами Старого Света для обозначения семантического класса явлений, к которым принадлежат фонетически написанные слова. Когда-то я подозревал, что так называемый иероглиф «водной группы», добавленный к эмблемным иероглифам, мог бы выполнять эту функцию, но даже это предположение пало под натиском фонетического анализа, и теперь его следует читать как k’ul (к’уль) или ch’ul (ч’уль) «священный». Так как он не является нечитаемым, он не мог быть таксограммой по определению.

Чтобы доставить удовольствие своим царским покровителям и их родичам, принадлежавшим к высшим социальным слоям, писцы майя играли с письменностью, переходя от чисто семантического аспекта к чисто фонетическому, с промежуточными ступенями между ними. Этот «игровой» аспект письменности демонстрируется изысканными вариантами написания царских имен, например, «Пакаля» в Паленке или Йаш-Пасаха в Копане. Из эстетических требований писцы майя иногда меняли местами знаки внутри иероглифических блоков, ломая принятый порядок чтения, как египетские писцы делали за тысячелетия до них на берегах Нила. И два смежных знака могут быть объединены в один по прихоти писца, как в иероглифе «восседания» календарного года[174]. Все это было предсказуемо, исходя из опыта из письменных систем Старого Света.

Логограммы, обозначающие целые морфемы, могли усложнить задачу читателю, но в помощь ему перед логограммой и (или) за ней в ход шли фонетические подтверждения. Часто именно эти «подпорки» приводили эпиграфистов к дешифровке сложных знаков. Фонетически-слоговые знаки применялись также для выражения грамматических окончаний после логографически записываемых корней. И тем не менее всегда найдутся логограммы, которые никогда не будут прочитаны, даже если мы определим их приблизительное значение. Можно с уверенностью предсказать, что большинство из них окажутся именными иероглифами правителей, изображающими фантастические головы животных, которым трудно найти аналог в природе и которые никогда не будут записаны фонетически или с фонетическими подтверждениями. Такие уникальные в своем роде иероглифы не поддаются анализу.

Итак, древние писцы майя могли написать на своем языке все что угодно, используя только слоговую запись, но они этого не сделали, равно как и японцы с их знаками кана, или шумеры и хетты с их силлабариями, или египтяне с их запасом консонантных знаков. У логограмм был слишком большой престиж, чтобы их отменить. Как говорится в китайской поговорке, «Одно изображение стоит тысячи слов», и логограммы майя, как и их египетские эквиваленты, часто необыкновенно наглядны и потому более информативны, чем ряд абстрактных фонетических знаков. Например, майя могли, а иногда и действительно выписывали слово balam (балам) «ягуар» при помощи слоговых знаков ba-la-m(a), но, используя знак в виде головы ягуара, писец мог донести свое слово более впечатляюще[175].