В момент выдачи из Третьяковской галереи у «Антиквариата» не было покупателя на этот чин, и он больше года простоял в магазине. Семь икон этого чина, «Апостол Петр», «Богоматерь», «Св. Василий Кесарийский», «Св. Дмитрий Солунский», «Св. Николай Чудотворец», «Архангел Михаил» и «Архангел Гавриил», видны на фотографии магазина «Антиквариата» 1936 года[1107] (см. с. 19–21 вклейки)[1108]. Но в тот же год покупатель нашелся. «Антиквариат» продал все семь икон Джорджу Ханну (прил. 21 № 1–7). У Ханна иконы распрощались с голубым фоном, он был счищен[1109]. После смерти владельца иконы разошлись с аукциона Кристи в общей сложности за 159 тыс. долларов. Чин продавался не целиком, а был разбит на лоты (фото на с. 18 вклейки)[1110].

Наибольшая борьба на аукционе, видимо, разгорелась за иконы «Св. Василий Кесарийский» и «Св. Николай Чудотворец» (лот 53), которые за 90 тыс. долларов достались американке Лили Окинклосс[1111] (Lily Auchincloss, 1922–1996), состоятельной женщине, журналистке и коллекционеру, известной своей филантропической деятельностью. Она происходила из семьи основателя компании «International Flavors and Fragrances», штаб-квартира которой находится на Манхэттене. Ее отец сделал состояние, дав мылопроизводителям, казалось бы, тривиальный совет: добавлять ароматы в свою продукцию. Лили Окинклосс принадлежала к высшему свету Нью-Йорка и состояла в попечительском совете Музея современного искусства (Museum of Modern Art). Центр архитектуры и дизайна этого музея сейчас носит ее имя.

Возможно, на ее решение купить иконы повлияло мнение антиквара Ричарда Темпла, жена которого дружила с Лили, или то, что в то время, по свидетельству ее дочери, Лили Окинклосс была тесно связана с собором Св. Иоанна Богослова. Но возможно, эти произведения искусства просто очаровали ее, ведь в эклектичной коллекции Лили Окинклосс, кроме этих двух, не было других икон. То, что Лили купила эти иконы, руководствуясь своим впечатлением от них, а не тем, что они в то время считались памятниками древнего XVI века, спасло ее от потрясений, связанных со скандальными разоблачениями Тетерятникова. Дочь Лили Александра Херзен (Alexandra Herzan) рассказала мне, что слухи о возможной подделке мало волновали ее мать, так как она любила эти иконы за «истинную внутреннюю красоту». Когда разразился скандал, Лили Окинклосс не стала нанимать специалистов для атрибуции икон, выяснять их провенанс и судиться с Кристи. Она продолжала наслаждаться этими произведениями русского искусства. До конца ее жизни они висели в ее квартире на Парк-авеню в Нью-Йорке. Так русские иконы стали частью жизни великосветской американки. После ее смерти иконы перешли ее дочери, которая прожила рядом с ними семнадцать лет, по ее словам, наслаждаясь их красотой и духовностью, почти ничего не зная об их истории до того, как я написала ей письмо (фото на с. 22 вклейки)[1112].