Идея о том, чтобы создать музей в лавре и передать ему ценности Церковно-археологического музея, высказывалась уже давно, но только в 1923 году в лаврский Музей культов и быта поступила большая и наиболее ценная часть собрания ЦАМ, в том числе и огромная коллекция икон[1094]. Может быть, именно тогда, в 1923 году, вместе с цамовской коллекцией новгородские иконы праздничного чина и попали в лавру, а при сортировке и регистрации часть из них была передана в Государственный музейный фонд, а оттуда позже в Третьяковскую галерею? Но почему тогда на обороте икон отсутствуют инвентарные номера ЦАМ и лаврского Музея культов и быта? Возможное объяснение этому, однако, есть. В ЦАМ инвентарные номера писали на бумажных этикетках-марках, которые клеили на лицевую сторону иконы. В перипетиях революционных перемещений кусочки бумаги отклеивались и терялись. На некоторых цамовских иконах, которые дошли до наших дней, такие марочки также отсутствуют[1095]. Те иконы, которые остались в Музее культов и быта лавры, получили инвентарные номера отдела станковой живописи: К[иево] П[ечерская] Л[авра]-ж[ивопись]-№. Однако если наши иконы-врезки, попав с цамовской коллекцией в лавру, сразу же были отобраны для передачи в ГМФ, то номеров лаврского Музея культов и быта они могли не успеть получить. Времени и рабочих рук не хватало: к 1925 году лаврский музей уже насчитывал 82 тыс. экспонатов, а его штат состоял всего лишь из семи сотрудников.

Практически все иконное собрание Церковно-археологического музея, переданное в 1920‐е годы в лавру, погибло или пропало без вести в результате оккупации Киева нацистами: часть собрания сгорела во время взрыва Успенского собора в Киеве, так доподлинно и не известно кем учиненного – то ли немцами, то ли советским подпольем[1096]; сотни других икон[1097] были вывезены с Украины в Восточную Пруссию, а там либо погибли, либо были разграблены[1098]. Украинские историки в наши дни проводят большую работу, пытаясь понять, что же находилось в музее Киевской духовной академии, а также по крохам собирают информацию о том, что из музейных ценностей уцелело[1099].

В Церковно-археологическом музее Киевской духовной академии до революции, по мнению исследователей, находилось не менее тысячи греческих, русских и южнорусских икон. В наше время известно местонахождение лишь шестидесяти пяти[1100]. Однако еще до революции хранитель этой коллекции, он же единственный сотрудник музея, профессор Духовной академии Николай Иванович Петров опубликовал указатель музея и специальные выпуски, посвященные его наиболее ценным коллекциям[1101]. Они свидетельствуют о том, что в ЦАМ были иконы, которые считались новгородскими, как и иконы других школ не южнорусского письма[1102]. В указателе Петрова 1897 года, однако, найти интересующие нас иконы не удалось, хотя там упомянуты иконостасы. Но музей пополнялся пожертвованиями и покупками вплоть до революции 1917 года, так что возможность того, что за двадцать лет, прошедших со времени составления Петровым каталога цамовской коллекции, наши иконы-врезки могли туда попасть, теоретически существует.