В Петербурге К.К. сдаёт экзамены на степень магистра, но диссертации не составляет – он защитит её очень нескоро, уже будучи знаменитым учёным. Профессор без степени доктора – явление редкое, но в конце концов справедливость восторжествует, во многом благодаря самоотверженной помощи Ксении и поддержке легендарного тогда уже академика Ферсмана, отца советской минералогии. Всё тот же Ферсман согласится выступить на защите официальным оппонентом и даст работе К.К. высокую оценку.

Работа в Академии наук, в Радиевой комиссии и в Комиссии по изучению производительных сил России – звёздное время Матвеева… Переезд в провинциальный Екатеринбург из столичного Петрограда начинался с командировки Академии наук, но К.К. вновь повернул обстоятельства, раздавившие бы любого другого учёного, в свою пользу. В Екатеринбурге он начинает хлопоты по созданию музея и лаборатории, собирает научную библиотеку, создаёт Радиевую комиссию при Уральском обществе любителей естествознания. В Гражданскую остаётся при Горном институте, чтобы уберечь бесценные коллекции, и принимает на себя «командование» учебным заведением. Его работа по изучению забайкальских монацитов считается значительной и в наши дни, ведь он установил присутствие этих минералов в древних россыпях, выделил жилы с возможным промышленным значением, оценил их запасы и важность. А теперь заглянем в календарь – это 1917-й и 1918 годы! Бесстрашен и неутомим, как первый крестоносец, отправлявшийся в неведомые земли. Такого нельзя не любить.

Большая история обходила К.К. по касательной. Почти как в дневниках Ксении, где войны и революции – словно дальнее зарево. Ксения служила К.К. и семье, К.К. служил науке, стране и своему тщеславию – всё по-честному. С тем, что радиоактивное минеральное сырьё в ближайшее время изменит будущее мира, было не поспорить, это обстоятельство примет во внимание любой политический строй. Поиски этого сырья станут в ближайшие годы самой важной задачей Матвеева, геология отныне будет накрепко связана с геохимией. Впоследствии К.К. создаст спектральную лабораторию при институте, будет развивать на Урале идеи великого норвежского минералога Виктора Морица Гольдшмидта, с которым ему посчастливится кратко поработать в Гёттингене.

Научные сюжеты, увлекающие профессора, неисчерпаемы, как недра уральских гор: он предлагает использовать слюдиты в качестве калийных удобрений, бьётся за возрождение гранильного и камнерезного искусства, видя в этом огромные перспективы. Матвеев считает, что изделия из камня должны быть доступны всем советским людям – поделки из мягкого селенита украсят и комнату студентки, и крестьянскую избу.