Нет надежды на окончание войны нынешнею кампаниею. Дай Бог нам сил изготовиться к следующей и тогда нанести решительный удар неистовым варварам, не имеющим понятия о правах войны и мира, злодеям, которые, как разбойники, засели в прекраснейшем углу Европы и бесчестят ее своим присутствием. Тогда утешатся и возвеселятся души Петра, Екатерины, Миниха, Румянцева800, Суворова и наших друзей, падших под знаменами Александра и Николая.

Avant la nouvelle de la prise de Varna 801

Сообщение Наблюдателя 802

9 октября [1828]

Мы ожили. Варна, сколько слышно, сдается. Дай Бог, чтоб капитуляция прибыла сюда скорее, для заграждения уст нечестивых! Благомыслящие люди начинают видеть, что сия осада, имеющая мало себе подобных в истории, ведена была по расчету родительского сердца Государева; что можно было, как говорится, брюскировать803 дело, пожертвовав несколькими тысячами человек; но при Варне командует не генерал, обязанный посылать своему правительству завоеванные знамена, пушки и ключи, а Государь, чувствующий всю важность священного своего звания, всю цену жизни своих подданных, всю тяжесть ответа, который он должен дать пред тем Главнокомандующим, для которого реляции пишутся в сердцах царей. Мысль великая и умилительная! Залог спокойствия света и блаженства России! Но для чего мысль сия не родится во многих головах? Для чего многие еще приписывают нынешние дела совсем иным причинам и предсказывают по ним несбыточные вещи? Этих зловещих воронов можно разделить на два разные клана: первые суть знатные особы, la canaille des salons804, которые, чувствуя презрение к роду человеческому, ставя свои тесные головы превыше всего в мире, порицают все, что делает правительство, пред которым они за крестишко готовы делать величайшие подлости. За ними идет легион повторителей, подражателей. Эти-то люди огорчали нас в 1812 году, эти люди построили, сами того не зная, многих фанфаронов 14 декабря, эти люди несут вздор и теперь. Поверишь ли, выдумали, что Государь послал просить генерала Ермолова805 принять команду над армиею! Выдумали еще хуже, что Государь послал фельдъегеря за Аракчеевым. От этой последней вести, которую разглашали и А. И. Татищев806, и Н. И. Демидов, волосы стали дыбом у всех честных людей. Что мы сделали Государю, говорят многие, что Он хочет отдать нас опять во власть этого человека? Теперь этот слух утихает, и умы успокаиваются. Другой класс крикунов состоит из близоруких патриотов renforcés807, которые, помня век Екатерининский, хотят ныне того же; не лучшего хотят они, но только чтоб теперь поступали по тогдашней манере. Эти, впрочем благонамеренные, толковщики умолкнут при первой пушке с крепости, которою известят их о взятии Варны. Эти добрые люди забыли старинные неудачи, промахи, потери; помнят одну только славу, которая переживает бедствия. Так в 1770 году говорили о Румянцове: «Куда ему за Минихом! Да что он сделает без рогаток808? Надобно знать турок!» – Так будут говорить через 50 лет.