Voici ce que mes confidents me rapportent sur les bruits et raisonnemens dans les classes moyennes et parmi les littérateurs 839

Мы обрадованы известием о благополучном прибытии Государя в Варшаву840. Жаль, что официальные известия о сем приятном случае слишком сухи и холодны. По партикулярным известиям знаем мы, что поляки приняли своего Царя с восторгом. Мы не очень любим этот народ, но признаемся, что, по нашему мнению, с ними доныне поступали не так, как должно; надеемся, что прямодушие, честность и добрая вера Николая I все поправят. Русские императоры как бы стыдились быть королями польскими, и все это делалось по секрету, по-австрийски. Для чего бы явно и торжественно сего не исполнить? Привязать к себе несколько миллионов бывших врагов, иметь зажженный фитиль в крют-камере841 Австрии и Пруссии дело не последнее. Хорошо, что Пруссия ныне с нами соединена святыми узами842. Но кто ручается за будущее? Поляки настоящие дети. Дайте им волю болтать и хвастать: они более и не захотят. Оставьте у них Белого Орла843. Галиция будет ими взята в неделю844.

Конечно, если послушать наших московских и замосковских политиков, то поляки изменники, которых должно держать в руках; не надобно давать им законов: они должны жить по милости России, и т. п. Какой вздор XVIII века! Если б Петр I мог в свое время приобресть Польшу, он стал бы трактовать ее по-европейски. Истинная польза России того требует. К чему превращать Польшу в Ирландию, в Ломбардо-Венецию России845. Придется потом раскаиваться, так же, как ныне английские министры в подлом малодушии признались, что нужда заставляет их быть человеколюбивыми.

Здесь распространились слухи о предстоящей войне с Англиею. Сие явствует из заграничных газет. Публика приняла сие известие с благородным равнодушием. «Так что ж? – говорят все. – Милости просим». Какая разница с разрывом 1807 года846! Тогда мы были несчастные илоты Англии; думали, что без ее стальных игрушек, сукон и ситцу нам и дышать нельзя. Теперь мы свободны. Флот наш заставит уважать себя. Говорят, что он не устоит против английского? Но устоит ли Англия против Европы, когда сия не Корсиканским наездником847, а великодушными монархами будет ведена на брань? Правое дело всегда одерживает верх; но – на Бога надейся, а сам не плошай.

В то время, когда манчестерские работники разбивают свои фабрики848 – у нас открывается удивительная экспозиция произведений отечественных мануфактур. Вот наша свобода от цепей Англии! Если она объявит нам войну, то еще возвысит производительную силу народа, и то, что мы потеряем в торговле европейской, можем сторицею выиграть в Азии. Наполеон возвысил нас на суше. Веллингтон849 даст случай утвердиться на море.