Бой продолжался до ночи, и польско-литовское войско вынуждено было отступить за стены Кремля и Китай-города[1311], «а Белый и Деревянный городы со всем большим народом москвичи осели, в набаты и в колоколы всю ночь били»[1312].

В среду утром бояре попытались добиться прекращения волнений. Сведения об этом эпизоде известны лишь польским источникам, но их информация находит подтверждение в независимом сообщении Арсения Элассонского. Как вспоминал в 1615 г. А. Госевский, «большие бояре вси, князь Федор Иванович Мстиславской с товарыщи, выехав в Белый город, хотели уговором кровь унять»[1313]. Что услышали бояре в ответ на уговоры, А. Госевский не сообщил, но об этом можно узнать из сохранившегося сообщения о восстании офицера из полка М. Струся. Восставшие поносили их («лаяли»), крича: «Жиды вы, как и литва, скоро мы их и вас шапками закидаем и рукавами выметем». Несколько по-иному переданы слова восставших Арсением Элассонским: «Пришел Прокопий Ляпунов, сегодня и завтра мы всех вас истребим»[1314]. Оба сообщения, как видим, не противоречат, а скорее дополняют друг друга. По свидетельству Госевского, восставшие стали стрелять в членов Думы, и те были вынуждены удалиться, не сумев ничего сделать.

Опасаясь поражения в борьбе с численно превосходящим противником, польско-литовское войско, чтобы взять верх, прибегло к тому же способу, что и крымская орда при осаде Москвы в 1571 г., и начало жечь город. К концу среды значительная часть города уже была охвачена пожаром, и ночью было светло, как днем, но войско и в четверг продолжало поджигать дома. Как отметили и М. Мархоцкий, и С. Маскевич, продолжать поджоги советовали «расположенные к нам бояре», чтобы противник не мог использовать постройки для возведения укреплений[1315]. По сообщению «Нового летописца», «Михайло Салтыков первой нача жечь двор свой»[1316]. Начался грабеж города, который покидало население[1317]. Как сообщал сын боярский Алексей Безобразов, доставивший королю донесение А. Госевского о восстании, солдаты «бросились в Китай-город, церкви, купеческие лавки, которые тут очень обильны (товаром) были, дворы боярские и всю крепость разграбили и ободрали»[1318]. С пятницы к сожженной и разграбленной Москве с разных сторон стали подходить русские войска[1319]. Записанное в королевской канцелярии сообщение А. Безобразова начиналось словами, которые как бы раскрывали основной смысл происшедших событий. По его словам, против короля выступили все, кроме «нескольких или десятка думных бояр, начиная с патриарха злого человека… почти вся Москва»[1320]. Таким образом, между всем русским обществом, кроме кучки бояр, сидевших с польско-литовским гарнизоном в осаде в Кремле, и Польско-Литовским государством начался открытый конфликт, принявший форму вооруженного противостояния.