Данное исследование также показало (на что хотелось бы особенно обратить внимание), что находившиеся в Москве «чины» русского общества связывали с избранием польского принца надежды на прекращение вмешательства Польско-Литовского государства в русские дела и вывод польско-литовских войск с русской территории. Целый ряд условий выработанного в ходе переговоров соглашения обеспечивал сохранение русским обществом под властью нового государя традиционных институтов, а также сохранение Русским государством своей самостоятельности и территориальной целостности. Готовность гетмана Жолкевского пойти навстречу таким требованиям русского общества сделала возможным достижение договоренности. Выработанные под Москвой условия соглашения были затем одобрены дворянством и посадами территорий, признававшими ранее власть царя Василия, а после смерти Лжедмитрия II и городами, признававшими его власть.

По мысли гетмана (что нашло отражение на страницах его записок), избрание Владислава на русский трон должно было положить начало социально-культурному влиянию польско-литовского общества на русское, что привело бы в дальнейшем к сближению общественно-политического строя России и Речи Посполитой, а возможно, и к их объединению в рамках одного политического организма.

Изменения в жизни русского общества в годы Смуты давали для подобных расчетов определенные основания. В последние десятилетия отечественная историческая наука, прежде всего благодаря усилиям Р. Г. Скрынникова и А. Л. Станиславского, отказалась от отождествления кризиса, охватившего русское общество в годы Смуты, с крестьянской войной. На смену ему пришло гораздо более, как представляется, правильное представление о Смуте как своего рода гражданской войне, в ходе которой разные социальные слои и региональные объединения добивались и своего уравнения в правах с другими группами аналогичного социального статуса, и приобретения новых прав.

Если в послевоенной советской историографии зависимое крестьянство совершенно ошибочно рассматривалось как одна из главных движущих сил в событиях Смуты, то это не значит, что противоречия между интересами низов и верхов русского общества вообще не имели значения. Напротив, события Смуты были отмечены повышенной активностью таких социальных групп, как холопы (прежде всего — бывшие военные слуги бояр и детей боярских) и казаки. Холопы, поскольку они не вливались в состав казачьих отрядов, стремились войти в ряды дворянского сословия, занять там заметное место, а казаки добивались для себя такого особого статуса, который мало чем уступал бы привилегированному статусу дворянства. Наконец, годы Смуты были отмечены активностью посадских «миров», стремившихся вернуть себе утраченное в предшествующие годы самоуправление и оказывать влияние на положение тянувшей к городу сельской округи. Наиболее яркое выражение получили такие тенденции в деятельности «всегородной избы» в Пскове. На этом пути происходили подчас достаточно резкие столкновения с местным дворянством, о чем говорят не только известные события в Пскове, но и приведенные в книге свидетельства о положении в Великих Луках под властью Лжедмитрия II. Все это дворянство воспринимало как действия, угрожающие его положению господствующей социальной группы русского общества, и это накладывало отпечаток на его позицию на переговорах с представителями Польско-Литовского государства, на что справедливо указывал еще С. Ф. Платонов.