Заговорщики тем временем волновались и бесновались всё больше. Ничто не доказывает, что у них были какие-либо установившиеся планы или что в эти планы были посвящены коммуна и Паш. Но они принялись за дело как перед 31 мая, поднимали народные общества, кордельеров, секции, распространяли угрожающие слухи и старались извлечь выгоду из голода, который с каждым днем ощущался с большей силой.

На рынках вдруг появились афиши и брошюры, объявлявшие, что причиной всех страданий народа является Конвент и нужно вырвать из его рядов опасную фракцию, которая стремится снова вызвать к жизни бриссотинцев и их пагубную систему. В некоторых из этих писаний даже говорилось, что надо обновить весь состав Конвента, сменить главу, организовать исполнительную власть и прочее и прочее… Словом, все мысли, которые долго вынашивали Венсан, Ронсен и Эбер, наполняли эти страницы и выдавали авторов.

В то же время непомерно возгордились и разбушевались эполетчики, громко грозя отправиться в тюрьмы резать врагов, которых Конвент с таким упорством щадит. Они говорили, что в тюрьмах с аристократами перемешано много патриотов, что надо освободить патриотов и дать им оружие. Ронсен в парадном костюме генерала революционной армии, в трехцветном шарфе с красной кистью, окруженный несколькими офицерами, лично обходил тюрьмы, требовал книги и составлял списки.

Наступает 6 марта (15 вантоза). Секция Марата собирается под председательством Моморо и объявляет, что, негодуя по поводу махинаций врагов народа, она поднялась на ноги, желает приостановить действие Декларации прав и пробудет в этом состоянии до тех пор, пока народу не будет обеспечено пропитание, а враги его не будут наказаны. В тот же вечер шумно сходятся кордельеры. Их ораторы представляют картину страданий народа; рассказывают, каким гонениям недавно подвергались патриоты Ронсен и Венсан, как они лежали больные в Люксембургской тюрьме и не могли добиться даже врача. Итак, Отечество в опасности, действие Декларации прав человека временно приостановлено. Так начинались все восстания: заявлением о том, что действие всех законов приостанавливается и народ вступает в полное пользование своими державными правами.

На другой день секция Марата и кордельеры явились в коммуну, чтобы сообщить ей свои постановления и привлечь ее к тем же мерам. Паш предусмотрительно не пришел в ратушу, и на заседании Генерального совета председательствовал некто Любен. Он отвечает депутации с видимым замешательством; говорит, что в то самое время, когда Конвент принимает такие решительные меры против врагов Революции и для поддержки неимущих граждан, странно устраивать такие демонстрации и приостанавливать действие Декларации прав. Притворяясь, будто защищает Генеральный совет (точно его обвиняют), Любен присовокупляет, что совет сделал всё, чтобы обеспечить людей продовольствием и урегулировать раздачу провизии.