Тибодо, который во время этой сцены выходил из залы, негодуя на совершенное против него нападение, поспешно всходит на кафедру. «Вот оно где, меньшинство, вечно затевающее заговоры, – говорит он, указывая на левую сторону. – Я заявляю, что отлучался на целых четыре часа, потому что уже не видел здесь национального представительства. Теперь я вернулся и поддерживаю предлагаемый проект декрета. Время слабости прошло: именно слабость национального представительства всегда подвергала его опасности и поощряла преступные крамолы. Спасение отечества ныне в ваших руках: вы погубите его, если будете слабы!»

Декрет принимается среди рукоплесканий, и со всех сторон поднимаются гнев и желание мщения, обыкновенно вызываемые воспоминанием о только что избегнутой опасности. Андре Дюмон, занимавший президентское кресло во время всей этой бурной сцены, бросается к кафедре; он напоминает, что Шаль и Шудье, указывая прямо на него, заявили, что в президентском кресле восседает роялизм; что Фуссдуар накануне, на заседании одной из групп, предложил отнять оружие у гвардии. Фуссдуар это опровергает, множество депутатов уверяют, однако, что сами слышали его слова. «А впрочем, – продолжает Дюмон, – я презираю врагов, которые хотели направить кинжалы против меня; если уж разить – то вождей. Сегодня хотели спасти всяких Бийо, Колло и Барера, я не предложу вам казнить их, потому что суда над ними еще не было, а время убийств прошло, но выслать их с территории, которую они заражают и волнуют бунтами, – необходимо. Я предлагаю вам теперь же, этой ночью, отправить в ссылку четырех подсудимых, дело которых вы разбираете уже несколько дней». Это предложение принимается горячими рукоплесканиями. Члены Горы требуют поименной переклички, многие из них подходят к столу и подписывают свое требование. «Это, – говорит Бурдон, – последнее усилие меньшинства, измена которого разбита. Предлагаю вам, кроме того, арестовать Шудье, Шаля и Фуссдуара». Оба предложения утверждаются.

Таким образом длинный процесс Бийо, Колло, Барера и Бадье кончается ссылкой, Шудье, Шаль и Фуссдуар попадают под арест. Этого мало. Читатели не забыли, что Юге говорил толпе, насильно ворвавшейся в залу, «Народ, не отступайся от своих прав!», что Леонар Бурдон председательствовал в народном обществе улицы Вертбуа и своими разглагольствованиями подстрекал его к восстанию; что Дюгем открыто поощрял народ к бунту и что в предыдущие дни его видели в кофейне Пайена, где он пил с главными интриганами сторонников террора, уговаривая их начать восстание. Вследствие всего этого декретом положено было арестовать также Юге, Леонара Бурдона и Дюгема.