Обстоятельства изменились. Претендент, величаемый то графом Лилльским, то Людовиком XVIII, вынужден был, как мы помним, оставить Верону и отправиться к австрийцам на Рейн. На время он остановился в лагере принца Конде, где жизнь его подверглась опасности. В него кто-то выстрелил, когда он подошел к окну, и легко ранил. Поступок этот не замедлили приписать Директории, которая, однако же, не была настолько глупа, чтобы платить за преступление, выгодное одному графу д’Артуа. Претендент недолго оставался в лагере Конде. Его присутствие в австрийской армии не входило в виды Венского кабинета, не желавшего признавать его и чувствовавшего, что сам факт этого присутствия может надолго затянуть войну с Францией. Претенденту написали, чтоб он удалился, а когда он отказался, выслали отряд с целью принудить его к отъезду. Людовик отправился в Бланкенбург, где продолжал оставаться средоточием всех сношений роялистов.

Конде по-прежнему располагался со своим корпусом на Рейне, а граф д’Артуа, после неудачной попытки в Вандее, уехал в Шотландию, откуда сносился с несколькими интриганами, то приезжавшими, то уезжавшими из Вандеи в Англию. Леметр умер, его товарищи заняли его место и наследовали ему в доверии претендента. Как уже известно, это были аббат Бротье, бывший учитель, Лавилернуа, бывший приниматель прошений, некто кавалер Депоммель и бывший морской офицер по имени Дюверн де Прель. Находясь в Париже, эти агенты и прежде надеялись всего достичь интригами, тогда как вандейцы рассчитывали на вооруженное восстание, а принц Конде – на помощь Пишегрю. Вандея была покорена, Пишегрю удален, против революции восставала грозная реакция, которая еще более убеждала роялистских агентов в Париже в том, что следует ожидать внутреннего движения и вдохновлять его. Сначала завладеть выборами, затем с помощью выборов – советами, с помощью советов – Директорией и государственными должностями – вот верный путь восстановить королевскую власть с помощью средств, доставляемых самой республикой; но для того следовало положить конец разногласиям во мнениях, всегда сопутствовавшим планам контрреволюции.

Пюизе, тайно остававшийся в Бретани, мечтал вновь возмутить эту провинцию, а де Фротте в Нормандии готовил новую Вандею, но ни тот ни другой не хотели вступать в соглашение с агентами в Париже. Принц Конде, попавшийся на удочку Пишегрю, непременно хотел продолжать с ним исключительные сношения, не вмешивая в них ни австрийцев, ни претендента; он только, скрепя сердце, посвятил в секрет Людовика.