В своем доме в Эр-Рияде, сообщает В. Диксон, Хаджжи ‘Абд Аллах Филби, как его величали аравийцы, собрал богатую библиотеку и уникальную коллекцию документов. Сохранил все адресованные ему письма, все свои дневники и заметки. Библиотеку и документы выкупила впоследствии нефтяная компания АРАМКО[671].

Имелась у Филби-старшего, как говорят, и жена-аравитянка, член правящего семейства Аль Са’уд. Звали ее Балучи. Она подарила Филби двух сыновей — Халида и Фариса.

Шейх Ахмад ал-Джабир, по словам полковника Х. Диксона, хорошо знавшего эмира Кувейта, был человеком приветливым, приятной наружности. За открытостью, общительностью и очаровательной улыбкой шейха скрывались недюжинная сила воли и твердость характера, благоразумие и предусмотрительность, незаурядный ум и амбиции. Жизненное кредо шейха Ахмада состояло в том, чтобы следовать в управлении страной стопами великого предка, шейха Мубарака, а также примеру короля Ибн Са’уда, еще одного его кумира.

Х. Диксон называет шейха Ахмада человеком трезвого ума, отличавшегося способностью делать нужные вещи в нужное время и в нужном месте. Будучи арабом «чистокровным», он гордился древностью и знатностью своего семейно-родового клана, арабов «благородных». Терпеть не мог неучтивость. Не забывал нанесенных ему обид, никем и никогда[672].

Шейх Ахмад пользовался популярностью среди населения. Пытался, как мог, выправить финансовые дела шейхства, сильно пошатнувшиеся вследствие запрета на торговлю Неджда с Кувейтом, введенного Ибн Са’удом. Именно тогда, в силу сложившихся обстоятельств, шейх Ахмад максимально сократил расходы, за что сразу же получил у бедунов прозвище Скупой. Такое мнение о нем, замечает Х. Диксон, было несправедливым.

О нуждах населения он знал, и о своем народе заботился, как мог[673].

В памяти людей шейх Ахмад остался строгим мусульманином. Запрещал продажу и употребление хмельных напитков. Сам не курил, и в общественных местах не дозволял это делать другим.

В то же время являлся, по выражению некоторых историков, поклонником Британии вообще и ее военно-морского флота в частности. Стены его кабинета украшали фотографии заходивших в Кувейт английских боевых кораблей и их капитанов. За это, и не раз, он подвергался критике со стороны нескольких крупных и влиятельных, националистически настроенных семейно-родовых кланов Кувейта. Поддерживал в своем дворце Дасман (Дворец щедрости) «британский стиль». Несколько комнат в нем, меблированных дорогой европейской мебелью, содержались в традиции лучших европейских домов.