Глядя в глаза исполина-кочевника, эмир сказал: «Вижу, что есть в моем уделе только один мужчина, достойный руки принцессы. Народная молва гласит, что заботится он о людях, простых и бедных. Подумываю я о том, чтобы назначить его визирем, а вслед за тем и отдать ему в жены свою любимую дочь». Так разбойник Мухаммад и сделался визирем. После чего сыграли свадьбу с принцессой. И прожили они потом долго и счастливо, в радости, любви и согласии[764].

Одно из сказаний племен Северо-Восточной Аравии повествует, что торговцы Кувейта, собравшись однажды поговорить о делах, увлеклись разговором о том, можно ли сохранить молодость, души и тела, и как это сделать. Обратились с аналогичным вопросом к одному из ‘алимов, известному в Кувейте мудрецу. Тот, подумав немного, ответил, что для того, чтобы оставаться, как можно дольше, молодым, нужно, чтобы компанию мужчине по вечерам составляла молодая красивая женщина. Но главное, добавил он, чтобы, помимо женских чар, жена-прелестница обладала здравомыслием, была натурой увлекающейся, питала пристрастие к чему-либо еще, кроме забот домашних и обязанностей супружеских, — чтобы доставляла удовольствие в беседах.

Бедуины Кувейта считают, что «удержать молодость» помогают мужчине «три вещи»: ночные утехи с женщиной, охота и езда на лошади. Только «три вещи» услаждают сердце кочевника, говорят они, — покрытое зеленой травой пастбище для выпаса скота, колодец полный воды, да прелестное личико умной женщины, ласкающее взгляд ее мужчины. «Ночи любви, — гласит древняя поговорка бедуинов, — это для аравийца и удовольствие жизни, и эликсир молодости».

Ограниченность материальных богатств бедуина заставляла его высоко ценить в людях благородные черты характера, особенно честь и достоинство, мужество и преданность роду и племени.

Суровый образ жизни в пустыне диктовал священный обычай гостеприимства. Его в Аравии вообще и в Кувейте в частности свято чтут и поныне. Гостеприимство, а также клановое семейно-родовое единство и родоплеменную солидарность можно смело называть отличительными чертами характера коренных арабов Аравии. Законы и правила жизни в пустыне, отмечал известный русский дипломат-востоковед А. Адамов, «вменяют каждому бедуину в священную обязанность приютить и накормить странника, притом совершенно безвозмездно». Обидеть путника, ставшего «гостем шатра», считается поведением недостойным, «чернящим лицо» рода и племени[765]. Взаимоотношения между хозяином шатра и гостем, вспоминали путешественники, носили в прошлом характер «религиозной святости», также, к слову, как между бедуином-проводником и его хави, то есть подопечным путником-чужестранцем. Существовал даже своего рода кодекс поведения хозяина шатра и гостя, проводника и хави.