Всегда у нас что-либо отмирает в жизни. Но то, что отмирает, не хочет отмирать просто, а борется за свое существование, отстаивает свое отжившее дело. Всегда у нас рождается что-либо новое в жизни. Но то, что рождается, рождается не просто, а пищит, кричит, отстаивая свое право на существование. (Голоса: «Правильно!». Аплодисменты.)

Всегда у нас что-либо отмирает в жизни. Но то, что отмирает, не хочет отмирать просто, а борется за свое существование, отстаивает свое отжившее дело.

Всегда у нас рождается что-либо новое в жизни. Но то, что рождается, рождается не просто, а пищит, кричит, отстаивая свое право на существование. (Голоса: «Правильно!». Аплодисменты.)

Им и впрямь, причем чуть ли не с первых лет Октября, овладевает какой-то ненасытный кадровый голод. «Никакая задача <…> не может быть проведена без живых людей, без новых людей, без кадров новых строителей», — заявил Сталин уже в 1926 году на встрече с ленинградским партактивом. «В колхозах, — говорит он через семь лет, — тоже должна командовать молодежь, потому что она легче всего усваивает ленинские заветы». (А знания, в сотый раз напоминает он, «дело наживное».) «Кадры решают все» — и во всех областях: в промышленности («Надо создать кадры строителей индустрии»), в РККА (установка на «новые командные кадры, вышедшие из низов и поднявшиеся вверх»), в среде интеллигенции («Старые профессора нуждаются в новой смене из новых людей»); спесивых стариков, вроде Марра, надо вышибать даже из лингвистики — и Сталин сообщает, что свою работу о языкознании он написал по просьбе «группы товарищей из молодежи».

Ту же роль, что дореволюционные «интеллигенты» или оппозиционеры 1920‐х годов, в сталинских наставлениях 1930‐х и 1940‐х должны были играть сменившие их партийные и государственные начальники, которым предписывалось загодя окружить себя очередной «молодой сменой», вышедшей из народа, — т. е. собственными могильщиками[567]. Хотя подстрекательски-репрессивная кампания в тех или иных частностях выходила из-под досконального сталинского контроля, приближаясь иногда к саморегулирующимся процессам, в целом она носила достаточно скоординированный характер[568]. Неугодные Сталину старые «верхи» уничтожались и с помощью другой, потребной ему части элиты и, что несравненно важнее, при массовом содействии молодых и честолюбивых социальных «низов», которые, по его словам, смещали «центр тяжести на критику снизу». Авторханов называл это его «общеизвестной игрой — убрать врагов первой очереди руками врагов второй очереди, а потом врагов второй очереди убрать руками „выдвиженцев“»[569].