Естественно, что исключительно важное место в его кадровых расчетах занимала война, как показало, в частности, сталинское выступление на расширенном заседании Военного совета 2 июня 1937 года, на пике репрессий. Тогда он возвестил своей текучей аудитории (огромная часть которой тоже вскоре будет им перебита), что рейхсвер «из СССР хотел сделать вторую Испанию и начал вербовать шпиков, орудовавших в этом деле», — ведь Испания и стала, как известно, первой лабораторией для сталинского массового террора[577]. Касаясь уничтожения военных кадров в СССР, Сталин счел полезным успокоить командиров, встревоженных влиянием этих акций на боеспособность РККА (не говоря уже о собственной участи): «Говорят, как же такая масса командного состава выбывает из строя. Я вижу кое у кого смущение, как их заменить. (Голоса: Чепуха, чудесные люди есть). // В нашей армии непочатый край талантов. В нашей стране, в нашей партии, в нашей армии непочатый край талантов. Не надо бояться выдвигать людей, смелее выдвигайте снизу. Вот вам испанский пример». Взамен слишком известных Тухачевского и Уборевича (теперь уже, впрочем, репрессированных) власти «послали туда людей малозаметных, они же там чудеса творят. Кто такой был Павлов? Разве он был известен?» — а ведь действовал наилучшим образом. Столь же одаренными военачальниками в Испании оказались ранее не проявившие себя в боевых действиях Берзин и Штерн: «Вот где наша сила — люди без имен»[578]. Возможно, он успокаивал и самого себя — но «люди без имен» в схватке с Гитлером ему все же не пригодятся. Берзина он расстреляет в 1938‐м, а Павлова и Штерна вместе с другими «чудесными людьми» — прямо во время войны, в 1941‐м.

О стареющих начальниках, вновь включив в их набор и самого себя, он опять заговорит незадолго до этой войны, 4 февраля 1941 года, в присутствии наркомов и генералитета, и тоже в узком кругу — на праздничном ужине у Ворошилова по случаю дня его рождения. Согласно дневнику Г. Димитрова, он заявил, что «старики должны понять, что если молодых не допускать до руководства, то это — гибель <…> Старики должны охотно уступать место молодежи»[579]. Тост был тем уместнее, что прозвучал он на 60-летии бездарнейшего Ворошилова, провалившего Финскую кампанию (за его здоровье, уточняет Димитров, Сталин так и не выпил). Тогда же, в феврале 1941-го, генсек снова, как в 1937‐м, возвестил на пленуме ЦК: «Теперь в Политбюро стариков немало набралось, людей уходящих, а надо, чтобы кто-либо другой помоложе был подобран, чтобы они подучились и были, в случае чего, готовы занять их место. Речь идет к тому, что надо расширить круг людей, работающих в Политбюро»[580]. (Так в конце жизни он заменит их расширенным Президиумом ЦК.)