В эти самые времена я именно и убедился, что тучки небесные, вечные странники, вовсе не такие милые существа, какими их представляют поэты и художники. Так как огород мой находился далеко от воды, то во избежание поливки выбирал я обычно благоприятный денек, когда все небо заволакивалось прекрасными тяжелыми тучами, и торопливо начинал сажать рассаду или что-нибудь сеять. Не нужно таскать тяжелых леек: благодатный дождь – вот-вот – сейчас все обильно польет. Но только окончу я работу, удовлетворенно взгляну на небо с надеждой на его помощь… И тучи, вдруг, начинают быстро расходиться в разные стороны. Одна останавливается за одной горкой, другая – за другой. Третья садится на скалы в соседнем ущелье. И все с любопытством следят: что я предприму дальше.

С легкими проклятиями и с тяжелым кряхтением начинаю я таскать воду из далекого водопроводного крана. Куртка и панталоны – в воде. Ботинки – в липкой грязи. Часа два тянется этот каторжный труд. Чтобы как-нибудь скрасить его, я усиленно начинаю думать о прежней жизни в России, о том, какое жалованье я тогда получал, сколько получал бы теперь, если не было бы революции…

А когда работа окончена, когда рассада напоена влагой до самых корней, а грядки с семенами обильно орошены несколько раз, – картина сразу меняется. Из-за крыши соседней виллы показывается одна тучка. Из-за железнодорожной насыпи – другая. Туча, отдохнувшая на скалах в ущелье, торопливо срывается с места и держит прямой курс на мой огород. Та, которая стояла за горкой, уже значительно обросла водяными парами. Она прикрывает солнце своими рыжими волосами; за волосами появляется ее искаженная серая физиономия, покрытая вдоль и поперек глубокими синими морщинами; а за головой следует громадное, опухшее от водянки, безобразное туловище. Проходит всего минут пятнадцать, двадцать… Вокруг сгущается мрак. Откуда-то, точно спросонья, срывается ветер… И в окружающем воздухе раздается, вдруг, оглушительный дьявольский хохот. Это – гром. Тот самый гром, в котором наши ученые, увлекаясь изучением атмосферного электричества, не доглядели психологической сущности; его несдержанной грубости, злорадству и полного презрения к барабанным перепонкам высшего животного мира.

Нужно ли говорить, что вслед за громом непосредственно низвергается на огород стремительный дождь, с крупными каплями вроде шрапнели? Рассада беспомощно валится на бок, поднимая из луж обнаженные корни; a посеянные на грядках зерна испуганно вылезают на жидкую поверхность земли, чтобы узнать, что случилось.