Заводская лаборатория административно была прикреплена к «хрустальному шатру», и таким образом моим непосредственным начальником оказался немец, заведующий стекольным производством.

Это был благообразный пожилой человек с выхоленной, аккуратно расчесанной бородой, большим лбом и золотыми очками. Он с трудом изъяснялся по-русски и не сразу понимал, что ему говорили. Я скоро догадался, что он плохо знаком со стекольным производством и, вероятно, до поступления на завод занимался другим делом. Он очень мало уделял внимания производству и обычно сидел у себя в кабинете, вперив глаза в почтенный труд Роберта Дралле «Glasfabrication».

Всеми делами цеха заправлял его помощник, старый мастер Андрей Ионыч. Он был очень опытный практик, немало видевший на своем веку. Он помнил наизусть много рецептов, отлично определял на глаз температуру печи и твердо знал, сколько и каких изделий должен изготовить в смену выдувальщик. Химикалии, входившие в состав стекла, он различал пробой на язык.

Андрей Ионыч имел большое пристрастие к администрированию, но в своих распоряжениях бывал бестолков и суетлив, особенно когда приходил на работу «под хмельком». В эти дни раскатистый бас его непрерывно раздавался под высокими сводами «хрустального шатра», не столько направляя, сколько нервируя рабочих.

К науке Ионыч относился отрицательно. Он инстинктивно чувствовал, что и наука к нему враждебна, что она рано или поздно вытеснит таких руководителей, как он, но пока он был в силе, он вел с ней борьбу и всюду, где мог, «разоблачал» ее, сводил с ней счеты. Нередко в моих опытах я получал неожиданные результаты, потому что, как сознавался потом припертый к стене Андрей Ионыч, он подбрасывал потихоньку в тигель какое-нибудь вещество. На мой вопрос, зачем он это сделал, он отвечал: «Я думал, так лучше будет, Николай Николаевич!» — и при этом лукаво поглядывал на меня, очевидно думая: «Ничего вы оба с вашей наукой против меня не стоите».

Впрочем, было одно дело, которое Андрей Ионыч выполнял виртуозно. Наш завод часто посещался высокопоставленными лицами разных рангов. Сопровождение их по цехам было неприятной обязанностью, так как тон обращения этих людей с простыми смертными не всегда был выносим, и технические работники завода стремились переложить функции экскурсовода по «хрустальному шатру» на Андрея Ионыча. Он с сознанием собственного достоинства водил посетителей по цеху и давал пространные объяснения, содержание которых оставалось делом его совести; но так как гости не были очень взыскательными, то обе стороны оставались друг другом вполне довольны. Посещение обычно заканчивалось следующим «трюком»: по приказанию Ионыча один из рабочих выдувал громадный стеклянный шар, который лопался с оглушительным треском. Посетители вскрикивали от неожиданности, а Ионыч произносил: «Салют вашей чести», после чего получал в кулак двугривенный, и гости удалялись в совершенном восторге от полноты переживаний.