Предвестником регулярной армии Петра I были полки «нового строя», начало которым на русской почве было положено еще во время Смоленской войны 1632–1634 гг. Впоследствии эта военная сила занимала все более заметное место в составе войска России, постепенно оттесняя поместное дворянское ополчение. Для обучения личного состава этих полков широко практиковалась распространенная по всей Европе вербовка на службу иностранцев — младших и особенно старших офицеров. Мейерберг записал: «Этих иноземцев набралась такая пропасть в Москву на царскую службу из Германии, Батавии (так! — Авт.), Англии, Шотландии и других стран: в 1662 г. кроме двух полных генералов и двух генерал-майоров, я мог бы прочитать записанные в моей памятной книжке имена более ста иностранных полковников… и назвал бы почти бесчисленное множество капитанов и прапорщиков. Всем им Алексей (т. е. царь. — Авт.) не тяготился платить жалованье и даже задаром в мирное время»[90].

Последнее свидетельство указывает на весьма важное обстоятельство: в России наемников содержали и в мирное время, что для других стран Европы было необычным.

Комплектование войск за счет мобилизации тяглых людей по определенной разверстке («даточные люди») широко применялось в годы войны с Речью Посполитой. Такие наборы проводились неоднократно и напоминали рекрутскую повинность времен Петра I, ставшую системой более чем на полтора столетия.

Династические осложнения после смерти юного царя Федора Алексеевича (1682 г.) не способствовали последовательному продолжению перемен в военной организации России. Но короткое правление Федора показало, что наметившаяся тенденция продолжается. В 1680 г. была осуществлена военно-окружная реформа, сыгравшая известную роль в совершенствовании вооруженных сил. Тогда же принимаются меры по упорядочению центрального управления войсками.

Известны также меры правительства царя Алексея Михайловича по созыву в Москву для казенных надобностей в условиях войны ремесленников разных специальностей из различных районов России. Так, из Тихвина и Новгорода было указано в 1665 г. выслать кузнецов и мастеров ствольного дела, в 1663 г. из церковных владений Вологодской епархии затребовали скорняков и портных. Собирали подводы из монастырских владений по разнарядке в том же году. Правительство не останавливалось перед решительными мерами реквизиции денег из казны тех же монастырей. Архимандрит Тихвинского монастыря получил царскую грамоту, в которой прямо указывалось: «Ведомо нам учинилось, что у вас в монастыре есть деньги многие. И мы указали взяти у вас из монастыря на жалованье нашим ратным людям денег 10 тысечь рублев»[91]. Дело внешне было обставлено как заем, но обещанного возврата не состоялось и после окончания войны. С. Коллинс по поводу таких царских займов иронизировал, что они возвращаются «после дождичка в четверг»[92].